Надежда узника - Дэвид Файнток Страница 12

Через четыре дня я пошел в госпиталь. Он был еще дальше от моего дома, чем Адмиралтейство, и я чертовски устал. Я щурился под ослепительным местным солнцем, старался идти помедленнее, но все равно вышагивал как какой-нибудь гардемарин в Академии и пришел на целый час раньше назначенного доктором времени. Может, я и впрямь ненормальный?

В комнате ожидания я нашел на столике крошечные дискеты, вставил одну из них в свой электронный блокнот и начал просматривать земные журналы. Они были относительно свежими, двухлетней давности, а значит, их доставили сюда всего восемь месяцев назад.

– О вас написано в передовой статье, мистер Сифорт, – раздался рядом женский голос. Я поднял глаза. Это была медсестра.

– Простите, я не…

Но экзальтированная медсестра не слушала моего смущенного лепета.

– Эта статья сразу после рекламы, переверните страницы с объявлениями, – объяснила она.

Я пролистал на экранчике несколько страниц и, к своему ужасу, увидел собственный портрет. Какое изможденное лицо!

– Я не искал эту статью, – начал оправдываться я, – просто хотел…

– Вначале о вас писали во всех журналах! – стрекотала медсестра, не давая мне вставить и слова. – Герой орбитальной станции планеты Майнингкэмп, спаситель «Гибернии» и так далее. Потом эта шумиха затихла. – Я выключил блокнот, а она, непрестанно улыбаясь, продолжала тараторить:

– А когда вы отбились от рыб и спасли «Дерзкий», журналы пуще прежнего разразились статьями о вас. «Голоуик» назвал вас самым престижным женихом, которого не портит даже ожог.

– Бог мой, что вы несете, – пробормотал я, неуклюже встал и уронил на столик блокнот.

– Если вы собираете вырезки о себе, мистер Сифорт, то мы можем вам помочь…

– Нет! – поспешно крикнул я.

– Привет, Сифорт, – выглянул из кабинета доктор Тендрес.

– Спасибо, мисс… э… мисс. Спасибо за указание… то есть за предложение, – замямлил я, вконец растерявшись, и улизнул от нее в кабинет доктора.

– Как вы себя чувствуете? – бодро спросил он. Шторы в кабинете были подняты, но стол доктора стоял в тени.

– Гораздо лучше, – ответил я, присел на стул прямо перед столом и положил фуражку на колени.

– Вам все еще снятся кошмары?

– Уже нет. – В последние дни мне и вправду ничего не снилось. По ночам я был занят совсем другим, так что мне было не до сна.

– Расскажите о ваших кошмарах.

Я вспомнил, что этот же вопрос доктор задавал мне несколько недель назад. Тогда я отказался отвечать, но это оказалось ошибкой. Я набрал в грудь воздуха и начал выкладывать:

– В одном из кошмаров отец приводит меня в Академию. Вы знаете, это записано в истории болезни. Иногда мне снятся люди, которых я убил: Туак, Рогов и другие. Они приходят ко мне во сне, чтобы отомстить. Иногда снится мое жестокое обращение с Филипом Таером. Он погиб лейтенантом, когда на «Дерзкий» напали космические рыбы.

– Вы сильно переживаете?

– Что касается мистера Таера… Пожалуй, я был к нему несправедлив, причинил ему слишком много страданий. Теперь я раскаиваюсь. А что касается других… – Я задумался, пытаясь ответить честно. – Не знаю. Понимаете, я вынужден был их казнить.

– Вы очень хотите снова командовать кораблем?

– Да, очень, – тут же выпалил я.

– Тогда вы должны рассказать мне всю правду.

– Все, что я сказал, чистая правда.

– Верю. Но может быть, это лишь часть правды? – Он встал, подошел к окну, сцепил руки за спиной. – Что вы думаете о самом себе?

Пришлось встать и мне.

– Сэр, я обязан отвечать на этот вопрос? – спросил я, терзая свою фуражку.

– Вам тяжело об этом говорить? – Он обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Не то слово. Мучительно. – Я с трудом, но заставил себя выдержать его взгляд.

– Вы не обязаны отвечать. Я прошу вас только об одном: или говорите правду, или вовсе не говорите. Я медленно осел на стул.

– Ладно. – Я собрался с духом и заговорил:

– Я считаю себя бестолковым. Я не сумел выполнить свой долг как следует. Из-за меня пострадало множество людей и моя душа. Я знаю, что начальство придерживается другого мнения, но мне-то правда известна.

– О каких страданиях вы говорите?

– О боли, смерти, проклятии.

Последовало долгое молчание. Наконец я понял, что доктор ждет от меня более вразумительного объяснения, и продолжил:

– Я причинил много зла людям. Некоторые погибли, потому что я не принял вовремя надлежащих мер. Всего этого можно было избежать. Кроме того, я сам себя обесчестил и погубил свою душу.

– Вы имеете в виду клятву?

– Конечно. – Я постарался заглушить в себе раздражение. Если доктор не понимает меня, то я должен объяснить так чтоб он понял. – Я застрелил женщину, хотя поклялся не причинять ей вреда. Я сознательно дал эту клятву, чтоб получить возможность проникнуть в помещение, где забаррикадировалась та женщина, и застрелить ее. Как видите, я заранее знал, что нарушу клятву.

– Разве цель не оправдывала средства?