Необходимые монстры - Ричард Кирк Страница 12

В доме на Благоуханном Стоке Мох не бывал с тех пор, как сбежал из Брикскольда. Невзирая ни на что, решил, что именно отсюда он начнёт свои поиски Мемории. Пусть и отдалённый, но всё же был шанс, что за минувшие годы она могла когда-то возвращаться в этот дом. Подходя к дому по дорожке, он узнавал знакомые формы, выступы и трубы, чернильную тень от дома на воде. Хотя формально дом всё ещё оставался собственностью Джона Машины, адвокат платил все налоги на строение со счёта, открытого матерью Моха. Джон так и не был признан умершим.

Канал был в точности таким, каким Мох его помнил: вода, задыхающаяся под обилием лилий, воздух, дрожащий от непрестанного земноводного хора. Издали казалось, что дом находится в приличном состоянии, с учётом того, что он немало лет простоял пустым. Ставни на окнах целы. На крыше недоставало лишь нескольких черепиц. Мать Моха называла дом «Бессонницей»: в нём она не ведала покоя. Настоящее же название дома, «Благоуханный», всё ещё значилось на столбах, которые миновал Мох, переступая границу владения.

Мох дошел до конца дорожки и направился к дому, прокладывая дорогу через неухоженный садик. В воздухе потянуло приятным ветерком, когда он постучал в дверь. Ждал, но ответа не было. Поведение его вовсе не было спектаклем для тех, кто, возможно, за ним следил. Мох наполовину ожидал, что в дом уже кто-то вселился. Подёргал ручку, но дверь была на запоре. Ключ потеряли ещё много лет назад. Обернувшись, он глянул на двор, где столб насекомых, высвеченный заходившим солнцем, вился над сорняками. Дикими зигзагами заметались над каналом первые летучие мыши. Позади дома Мох продрался сквозь разросшиеся кусты форзиции к окошку веранды. Поплевав на рукав, оттёр им участок стекла, пока не стало видно помещение внутри. Оно было высвечено водянистой зеленью в последних лучах солнца. Удалось разглядеть длинный стол, заваленный книгами. Любопытствуя, Мох протиснулся между растениями и окном, надеясь разглядеть получше через следующую раму. И тут обнаружил, что стекло разбито. Похоже, какое-то время оно так и держалось. В трещины набилась грязь и гниль, замазка отвалилась, подоконник по другую сторону покоробился. Кусок стекла, легко подавшись, отделился от рамы. Мох положил его на землю и взялся за другой. Вскоре он расчистил достаточно, чтобы пролезть внутрь. И уже несколько секунд спустя стоял в небольших покоях, чувствуя себя незваным гостем в доме своего детства. В этой комнате много лет назад он нашёл свою мать лежавшей на боку на кушетке и всё ещё державшей в руках посудное полотенце, концы которого были погружены в мышьяк.

– Эй, есть кто? – Голос его звонко отдавался в пустой комнате. Как и раньше – никакого ответа. Он подошёл к старинному столу, за которым когда-то сидела его мать, сводя счета домашнего хозяйства и тайные счета, которые она вела для Джона. Её кресло было придвинуто к стене. Он сел в него, радуясь удобству обводов, и осмотрелся. Кто-то побывал в этой комнате, и недавно. На книгах, как попало уложенных стопками на столе и на полу, было относительно мало пыли. Свёрнутые в рулоны схемы и карты расставлены по стенам. Мох поднялся и подошёл, обходя стол, к месту, где лежала развёрнутой большая карта. Углам её не давали завернуться всё те же окаменелости древних членистоногих, трилобитов, которые его мать использовала как пресс-папье – редкий и неизъяснимый подарок матери от Джона. Мох всмотрелся в карту острова Козодоя. Надписи на ней были сделаны от руки, их трудно было разобрать в меркнущем свете. Заброшенный город Абсентия, кусок побережья за ним – пояснения карандашом на карте. Внутренняя часть острова была относительно не размечена: пространство пятнистой жёлтой бумаги, прерываемое линиями, призвано было обозначать леса.

– «Вот где монстры», – проговорил Мох. Взял наугад из ближайшей кипы книгу о воздействии небесном. На ту же тему и лежавшая под ней, и та, что под той. Озадаченный Мох покачал головой.

Мох вышел из комнаты в коридор. Тот вёл к прихожей и лестнице. Забытые подробности всплывали в его памяти: длинный дорогой ковёр с протёртой лысой дорожкой по центру, картина с панорамой Ступени-Сити в удачном ракурсе с моря, мышиная норка из книги сказок в стенной панели. Он уже собрался наведаться в столовую, где ел бесчисленное число раз, как вдруг расслышал донесшийся с верхнего этажа звук, похожий на шуршание бумаги.

– Есть там кто-нибудь? – Голос его замер в мёртвом воздухе.

Шуршание повторилось. Мох поднялся по лестнице. Ноги его помнили самую предательски скрипучую ступеньку. Наверху он пошёл на звук к двери в конце коридора. Постучался. Не получив ответа, открыл дверь и вошёл в комнату.

Там его приветствовали трепетавшие крылышки Сатурний луна ^[7], усевшихся на его одежду. Поддоны с листьями чёрного ореха были расставлены на столе под закрытым окном. Под листьями лежали куколки Сатурний. Несколько бабочек совсем недавно вылупились. Поражённый, он ощутил сильное желание потрогать их трепещущие крылышки, но передумал. Вместо этого снял запоры и распахнул ставни. Кваканье тысячи восторженных лягушек наполнило комнату. Бабочки, почувствовав свободу, вылетели в вечер и пропали из виду. Мох взял стеклянный распылитель с края окна и обрызгал поддоны с листьями. Рука его дрожала. Выращивать бабочек-сатурний было детским увлечением Мемории. Опрыскав листья, он вернул сосуд на место и посмотрел вниз на канал. Странная фигура стояла там на берегу, глядя в воду, где по поверхности скользили мерцающие светлячки и летучие мыши. Мох отпрянул подальше от окна, чтобы самому видеть, но не быть замеченным. Не сразу, но он разобрал, что видит девочку, сидящую на спине громаднейшего чёрного пса. Через несколько минут девочка неспешно побрела вдоль берега канала и скрылась в травяных зарослях.