Звездные войны. Последствия - Чак Вендиг Страница 12

Альянс заслуживал подобного самопожертвования. Война не оставляла времени для слез. Никто не мог позволить себе роскоши оглянуться назад.

С тех пор как Норра присоединилась к противостоянию, она плакала лишь дважды. Первый раз – всего несколько месяцев назад, когда завершилась битва при Эндоре и ее У-истребитель вместе с обожженным выстрелом лазера дроидом-астромехом вылетел из лабиринта недостроенных ходов внутри второй «Звезды Смерти». Она едва избежала языков пламени, когда вся махина взорвалась за ее спиной и ударная волна закрутила маленький кораблик так, что Норра чуть не лишилась чувств. В ту ночь она одиноко сидела в раздевалке звездного крейсера «Дом-1», наполовину сняв комбинезон, и плакала, словно лишившийся матери младенец. Тяжкие рыдания сотрясали ее подобно сокрушительным волнам, пока она не свернулась в клубок на полу, чувствуя себя полностью выжатой. На следующий день, получая медаль, она улыбалась аплодирующей толпе, ничем не выдавая той пустоты, которую ощущала внутри.

Второй раз – прямо здесь и сейчас, обнимая сына и чувствуя, как он обнимает ее. И теперь это уже не душившие ее в ту ночь рыдания, но слезы счастья – а также и стыда, хотя Норра и не желает в том признаться, даже мысленно. Впечатление, будто круг замкнулся, – то, что она потеряла в ту ночь битвы, вернулось к ней здесь и сейчас. Тогда она чувствовала себя опустошенной – а теперь ее переполняет радость.

Внезапно словно остановившееся время – все-таки она не видела сына несколько лет – снова начинает свой ход, и мать вдруг понимает, что Теммин уже не столько ребенок, сколько мужчина. Да, он еще юн, но уже начинает взрослеть – худой и жилистый, с копной темных волос. Теммин хлопает в ладоши, обращаясь к странному боевому дроиду на полу:

– Костик, подгони спидер к заднему выходу. Нужно погрузить этих склизких хаттовых отродьев, а потом вывези их как можно дальше по Трабзонской дороге, до самых Кора-Бидис… – Он поворачивается к матери и объясняет: – Тех водоворотов в том месте, где дорога пересекает реку. – И снова дроиду: – Слышишь, Костик?

Боевой дроид В1 встает, гремя всеми свисающими с него костями, неуклюже отдает честь и искаженным голосом произносит:

– ТАК ТОЧНО. УБРАТЬ ТЕЛА, ХОЗЯИН.

Насвистывая фальшивую мелодию, дроид тащит бандитов к задней двери.

– Прикрой их, прежде чем поедешь, – кричит ему вслед Теммин. – Вон тем одеялом!

– ТАК ТОЧНО, ХОЗЯИН! – доносится снаружи механический голос.

– Теммин, что тут вообще происходит? – спрашивает Норра.

– Не сейчас, мам, – отмахивается он. – Идем.

Парень поспешно пересекает комнату, перепрыгнув груду рассыпанного на полу хлама, затем протягивает руку к смятому черепу старого дроида-переводчика и, растопырив пальцы, надавливает на его глаза, которые с громким щелчком уходят внутрь.

В нескольких метрах от него отодвигается полка, а за ней – часть стены, открывая уходящие вниз ступени.

– Идем быстрее, – машет рукой Теммин и ныряет в проход.

У Норры от ошеломления кружится голова, но что ей еще остается? Она спускается следом за сыном, стуча ботинками по металлическим ступеням. Становится все темнее и темнее, пока не наступает полный мрак. А потом…

Щелчок. Включается ослепительный свет – лампа за лампой.

Внизу такая же комната, как и наверху, только полки здесь чистые и блестящие, и лежит на них не хлам или мусор, а подлинные сокровища: от последних достижений техники до странных артефактов.

– Добро пожаловать в настоящее торговое заведение Теммина, – объявляет юноша.

Норра видит детали дроидов, которых не встречала с самого детства, стойку с бластерными винтовками последней модели, ящик с термодетонаторами. На одной из полок – старые книги и таинственные, покрытые патиной вазы с изображениями краснолицых мужчин в темных одеждах.

– Не понимаю, – говорит она.

– Наверху я торгую хламом. Внизу – совсем другое дело.

– Нет, – отвечает она. – Я не об этом. Мы ведь здесь когда-то жили. Это… это был наш дом. Что случилось?

Теммин смотрит на нее так, будто впервые ее видит.

– Что случилось? Ты ушла – вот что случилось.

Между ними внезапно незримой стеной повисает тишина. А затем стена столь же внезапно рушится, и Теммин снова кружит по комнате, говоря как ни в чем не бывало:

– В общем, так. Сурат про все это знает. Это печально. И еще ему известно, что я украл вот это. – Парень показывает на черный матовый ящик, обмотанный полосатыми лентами. – Я украл его у Сурата. Видимо, какое-то… оружие. Понятия не имею, что оно собой представляет. Нуат в курсе, что оно здесь, но он не знает и не может знать, что…

Теммин спешит в противоположный угол и срывает синий брезент со старого валакорда.

Это их старый валакорд – артефакт не древней истории, но скорее истории самого Теммина. Внезапно на Норру накатывает воспоминание: Теммин и его отец, Брентин, сидят за тем самым валакордом, вместе играя старую веселую шахтерскую песенку и смеясь.

– Смотри, – говорит юноша. – Вернее, слушай.

Он играет на клавишах пять нот…

Пять первых нот одной из тех старых шахтерских песенок – «Тачка с камнями». И при их звуках с хлопком и шипением открывается еще одна дверь. Сквозь щели в старой каменной кладке пробивается легкий ветерок. Норра ощущает запах плесени, гнили и чего-то металлического.

– Об этом Сурат никак знать не может, – уверяет ее сын. Только теперь она замечает блеск в его глазах, ухмылку на его лице. Сперва она решила, что он напоминает своего отца. Но возможно, он напоминает ее саму.

– Теммин…

– Так что, если мы войдем в старые подземные ходы под городом, и…

– Теммин, – она обращается к нему как мать, пытаясь привлечь его внимание, – сынок… мы можем немного поговорить?

– Время не терпит. Помнишь тех бандитов? Рано или поздно они очнутся и поползут к своему боссу на другой конец города. Сурат не проглотит того, как я с ними поступил. Он пришлет кого-нибудь посерьезнее, а вполне возможно, явится и собственной персоной.

Норра подходит ближе к сыну:

– Теммин, я не понимаю, что тут творится. Все это мне… чуждо…

– Потому что тебя не было. Целых три года.

– Знаю…

– Ты три года здесь не появлялась.

– Я была нужна Восстанию…

Он начинает говорить громче, все больше злясь:

– Нет. Я хотел, чтобы вернулся отец, а ты считала, что, оказавшись среди повстанцев, тебе легче будет его найти. И что, вышло? – Парень заглядывает ей за спину. – Что-то я его не вижу. Папа здесь? Ты его прячешь? Хочешь сделать мне сюрприз? Подарок на день рождения в счет тех трех, что ты пропустила? Нет? Я так и думал.

– Шла куда более серьезная война. Не только за твоего отца, но и… за всех отцов, всех сыновей, матерей и родственников, погибших или оказавшихся в плену Империи. Мы сражались. Я участвовала в битве при Эндоре…