Во всем виноват лишайник - Джон Уиндем Страница 12

Моя двоюродная тетя боролась за права женщин, несколько раз попадала в тюрьму; и чего она добилась? Изменился только метод: раньше заставляли, теперь облапошивают — уже выросло целое поколение внучек, которые даже не подозревают, что их перехитрили, боюсь, что если они и поймут это, то не станут особенно переживать. Наш самый страшный недостаток состоит в желании подчиняться, а главное достоинство — в умении принимать мир таким, какой он есть. Так что смотри, чтобы тебя не облапошили, милая. Нужно быть чрезвычайно осторожной в мире, где в качестве высшей жизненной ценности почитаются тушеные бобы.

Стефани молча восприняла этот совет, однако не дала сбить себя с толку.

— Тебе плохо, Диана? — спросила она. — Неужели ты все время об этом думаешь?

— Боже милостивый, нет, конечно, милая. Просто возникли проблемы.

— Вроде задачки по геометрии?

— Пожалуй, да. Человеческой геометрии. Не огорчайся. Постараюсь хотя бы на время забыть о них. Давай-ка лучше съездим куда-нибудь на машине, ладно?

Но от проблем уйти не удавалось. У Дианы росла убежденность, что Френсис сдался и решил отложить окончательное решение на будущее, а это только укрепило ее желание справиться с задачей самостоятельно.

Пришло лето. В июне вместе с подругой по Кембриджу Диана отправилась в Италию. Южный темперамент произвел на подругу впечатление: она даже обручилась— впрочем, роман оказался недолгим. Диана тоже прекрасно провела время, но вернулась домой одна, с ощущением, что подобное времяпрепровождение должно быстро надоесть.

Она успела прожить в «Дарре» уже две недели, когда вернулась Стефани, чтобы провести вместе с отцом часть летних каникул,

Как-то вечером они с Дианой забрели на большой луг, где только что скосили траву, и удобно устроились у стога сена. Диана поинтересовалась успехами Стефани в этом семестре.

Совсем не так уж плохо, скромно призналась Стефани, во всяком случае с учебой и теннисом; правда, вот с крикетом…

Диана согласилась насчет крикета.

— Очень скучно, — сказала она. — Это проявление эмансипации. Свобода для девочек, состоящая в том, чтобы делать то же самое, что и мальчики, каким бы скучным это ни показалось.

Стефани продолжала рассказывать школьные новости, сдабривая их собственными оценками. В конце Диана кивнула.

— Ну, во всяком случае, они учат тебя не только тому, чтобы стать домашней хозяйкой, — одобрительно заметила она.

Стефани немного подумала.

— Ты не собираешься выходить замуж, Диана?

— Ну, наверное, когда-нибудь, — ответила Диана.

— А если этого не произойдет, что ты будешь делать? Станешь такой, как твоя двоюродная тетя, и начнешь бороться за права женщин?

— Ты все немного перепутала, милая. Моя двоюродная тетя и другие двоюродные тети уже много лет назад завоевали все необходимые права. Теперь женщинам просто не хватает гражданского мужества, чтобы их использовать. Моя двоюродная тетя и остальные думали, что, теоретически добившись равенства, они одержали великую победу. Они не понимали, что главным врагом женщин являются не мужчины, а сами женщины:, глупые, ленивые и самодовольные. Самодовольные женщины хуже всех; их профессия состоит в том, чтобы быть женщинами — они ненавидят всех женщин, которые добились успехов в любом другом деле. У них сразу просыпается комплекс неполноценности-превосходства.

Стефани задумчиво посмотрела на нее:

— М-не кажется, ты не очень-то любишь женщин, Диана.

— Ну, это слишком сильно сказано, милая. Мне не нравится в нас готовность быть запрограммированными — так ведь проще всего заставить нас хотеть стать не чем иным, как самыми обычными скво, гражданами второго сорта, — научить женщин считать себя придатком, а не людьми, обладающими всеми правами.

Стефани снова задумалась, а потом проговорила:

Я рассказала мисс Робертс — она ведет у нас историю, — что ты говоришь о женщинах, о том, как их сначала заставляли все делать силой, а теперь просто облапошивают.

— Ну да? И что она тебе на это ответила?

— Знаешь, она согласилась. Только она говорит… ну, так устроен мир, в котором мы живем. В нем много неправильного и несправедливого, но ведь жизнь так коротка. Поэтому самое лучшее, что может сделать женщина, — принять его законы, стараясь при этом сохранить свою индивидуальность. Она сказала, что все было бы иначе, если бы мы имели больше свободного времени, но тут люди не в состоянии ничего изменить. К тому моменту как подрастают дети, ты уже начинаешь стареть, так что нет смысла ничего предпринимать с целью исправить положение вещей, а потом лет через двадцать пять все повторяется снова — только уже для твоих детей и… Ой, Диана, что случилось?

Диана молчала. Она сидела, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами, словно ее неожиданно заколдовали.

— Диана, ты в порядке? — Стефани дернула ее за рукав.

Диана медленно повернула к ней голову, но ничего не видя вокруг себя.

— Вот решение! — воскликнула она. — О Господи, я. его нашла! Оно было у меня под самым носом все это время, а я ничего не замечала…

Она приложила руку ко лбу и прислонилась спиной к стогу сена. Стефани озабоченно склонилась над ней.

— Диана, что произошло? Может быть, тебе что-нибудь-нужно?

— Ничего плохого не произошло, Стефани, милая. Совсем ничего. Просто я наконец сообразила, что стану делать.

— Не понимаю… — озадаченно проговорила Стефани.

— Я знаю, каким будет мой дальнейший путь в жизни… — пояснила Диана, при этом ее голос звучал довольно странно. А потом она начала смеяться. Смеясь, откинулась на стог, а потом заплакала. Она вела себя так, странно, что Стефани почувствовала тревогу.

На следующий день Диана зашла к Френсису и сказала, что в конце августа намерена покинуть «Дарр».

Френсис вздохнул, посмотрел на левую руку Дианы, а затем озадаченно уставился на нее.

— О! — воскликнул он. — Вы покидаете нас не по обычной причине?

Диана заметила его взгляд.

— Нет, — ответила она.

— Вам следовало взять колечко напрокат, — сказал он. — А так я попытаюсь вас отговорить.

— У вас ничего не выйдет, — заявила Диана.

— Подождите, давайте обсудим эту проблему. Про меня известно, что я стараюсь переубедить ценных работников, пожелавших расстаться с нами, даже тогда, когда на пути у меня стоит Гименей, ну а во всех остальных случаях я никогда не сдаюсь без боя. Так в чем же дело? Что мы такого натворили… или, наоборот, не делаем?

Диана рассчитывала, что разговор с Френсисом будет кратким и абсолютно официальным, однако он продолжался довольно долго. Она объяснила, что получила наследство и намеревается предпринять кругосветное путешествие. Френсис ничего не имел против путешествия. Он даже сказал: «Отличная мысль. Вы сможете собственными глазами посмотреть, как претворяются в жизнь некоторые из наших изобретений, те, что имеют отношение к тропикам. Возьмите годичный отпуск, отдохните, считайте это чем-то вроде длинного выходного».