Бей! Корсар из будущего - Юрий Корчевский Страница 12

– Пощадите, дети у меня!

– А вы, когда возничего убивали, о его детках думали?

– Все скажу, все, только жизни не лишайте, – заканючил кучер.

– Черт с тобой, в Разбойном приказе сам все дьяку и расскажешь. Андрей, на полку для багажа его определи да привяжи покрепче, чтобы не сбег по дороге.

Мужика посадили на полку и его же гашником привязали к поручню.

– Андрей, давай сделаем так. Ты дорогу знаешь – садись в возок, за ездового будешь. Я же за тобой поеду, а лошадь твою в поводу поведу.

– Сперва к боярину едем?

– А то куда же, ты же сам говорил – сын у него болен.

Я повернулся к терпеливо ожидавшим женщинам.

– Сударыни, садитесь в возок! Мы сейчас едем в усадьбу боярина Татищева, там передохнете, и что-нибудь придумаем с ездовым.

Я помог женщинам подняться в возок и захлопнул дверцу. Андрей уселся на облучок, возок тронулся, я – за ним.

Проехав несколько верст, мы свернули с дороги и вскоре въехали в село.

Встречать нас вышел сам боярин. Был он встревожен, и едва обменялись приветствиями, как он подхватил меня под руку и повел в дом.

– Сыну вчера совсем худо стало, живот заболел. Думали – незрелых ягод наелся, а и сегодня не проходит. О тебе во Владимире еще по зиме слышал, вот и послал гонца за тобой. Помогай!

Я осмотрел парнишку. Мальчик двенадцати лет, на вид крепенький. Язык обложен, суховат, к животу притронуться не дает. Картина ясная – аппендицит, причем запущенный. По-хорошему его бы еще вчера оперировать надо было.

Я повернулся к боярину.

– Прости, имени твоего не знаю.

– Велимир.

– Операцию сыну делать надо, Велимир.

– Это как?

– Живот разрезать, лечить.

– Больно же! – ужаснулся боярин.

– Если не сделать операцию сегодня, через два-три дня твой сын умрет.

– Тогда делай, не медли, чего стоишь!

– Стол нужен, холста беленого прикажи слугам принести.

– Сейчас, моргнуть не успеешь, все сделаем, – подхватился Велимир.

Боярин, забыв про степенность, выбежал.

Вскоре слуги принесли стол, холста. Мы с боярином переложили парня на стол. Я напоил его настойкой опия, а сам стал мыть руки и раскладывать инструмент.

Боярин тихо уселся в углу, с тревогой наблюдая за моими приготовлениями и засыпающим на столе сынишкой.

– Велимир, ты бы вышел, подышал свежим воздухом. Зрелище не из приятных, вдруг плохо станет.

– Не станет, я не в одной сечи был, уж довелось повидать-то раненых и увечных.

– Ну сиди, коли так желаешь, только мне не до тебя будет.

Я протер твореным вином, или, иначе говоря – самогоном, операционное поле, им же промыл инструменты и руки.

– Ну с Богом!

Теперь для меня перестало существовать все, кроме оперируемого больного.

Когда я добрался до аппендикса, прошил его стенки кисетным швом и отрезал, он у меня прямо в руках стал расползаться. Как вовремя успел! Еще немного промедлили – он бы лопнул, и тогда гнойный перитонит обеспечен. А его лечить сложно и не всегда успешно, даже в условиях хорошей клиники, а уж в этих условиях – смертельного исхода не избежать.

Я с облегчением вздохнул, отшвырнул в медный таз удаленный аппендикс, снова протер руки и инструмент вином, сделал ревизию и наложил на слепую кишку в месте удаленного аппендикса несколько стежков. Дальше уже проще – зашить мышцы и кожу.

Я вымыл окровавленные руки водой.

Застывший в напряженном ожидании боярин в углу оживился:

– Неуж все?

– Удалил все больное из живота, вот оно! – я показал на удаленный аппендикс.

Боярин с отвращением посмотрел в таз, потом с тревогой спросил:

– А чего он не просыпается, он, случаем, не помер?

– Нет, отойдет вскоре. На постельку переложим. Пожить мне у вас несколько дней придется, понаблюдать за парнишкой. Если все пойдет хорошо, через неделю встанет и ходить свободно будет.

– Дай-то Бог! – перекрестился боярин.

Тут парень застонал и приоткрыл глаза.

– О, молодец! – подбодрил я ослабевшего паренька.

Услышав мой вердикт, счастливый Велимир просиял, готовый делать все, что потребуется дальше, чтобы поднять сына. И с радостью сообщил добрую новость Андрею, терпеливо ждавшему на улице результата лечения. Затихший на время, томившийся в неведении двор пришел в радостное движение. Холопы сновали, передавая дальше весть об удачном лечении. Да, ради таких минут стоит не жалеть себя, мчаться сквозь препятствия, преодолевать невзгоды, зная, что только ты можешь спасти чью-то жизнь, вырвать ее из лап смерти, – и я сделал это!

Ну что ж, можно переносить сына на постель.

– Боярин, давай-ка его со стола уберем. Не приведи господи, повернется да упадет.

Мы осторожно перенесли парня в постель.

Я перевел дух – теперь можно расслабиться, опасности больше нет. И тут вспомнил о дорожном происшествии и молодой боярыне со служанкой.

– Боярин, а что с женщинами в возке? Мы их с твоим Андреем у татей отбили.

– А чего им? Дал я своего холопа, уехали они уже. Понимаю сам – недостаточно вежливо встретил, не расспросил, обедом боярыню не угостил – да не до церемоний было, за сына переживал. Уж простят меня, думаю, зная причину спешки.

– Все страшное уже позади, теперь от него самого зависит, как быстро поправится.

– Поправится! – уверенно пробасил боярин. – Он у меня парень крепкий.

Боярин подхватил меня под локоть:

– Пусть сын поспит, намучился он. А мы пойдем отобедаем.

Мы прошли в трапезную, где уже был накрыт стол. Взглянув на него, я пришел в восторг: ну расстарались холопы на радостях! Выпить себе я позволил лишь стаканчик вина, но зато поел досыта. Велимир на выпивке настаивать не стал, видимо понимая, что мне нужна свежая голова.

Ночь прошла почти без сна. Парень вел себя беспокойно, но к утру уснул. Я осмотрел его. Повязка чуть подмокла от крови, но пока все шло гладко. Тьфу-тьфу! Не сглазить бы. Я тоже улегся спать на лавке – после бессонной ночи требовался отдых.

Проснувшись к полудню, я осмотрел парня еще раз. Пульс немного частил, но ритм правильный, наполнение хорошее. Похоже – парень пошел на поправку.

Я вышел из спальни, умылся. В коридоре меня перехватил Велимир.

– Ну как сын?

– Спит. Ночь провел беспокойно, но, похоже, на поправку пошел. А я, кстати, очень проголодался.