Проект "Третий Рим" - Ольга Шевчук Страница 12

Генка Милохин значительно выделялся среди всех курсантов мускулами культуриста.

— Здорово ты этот фокус с парашютами проделал. Без тебя бы нам ни в жисть не пробиться! — он смотрел на Дмитрия с восхищением. — Все просто в трансе были! И как это ты сумел?! Смотрю: ведь только что был здесь. И вдруг — нет его! Где? У парашютов!

— Натренируешься, как следует, тоже сможешь, — ответил Дмитрий.

Григорий Шаталов отстал от остальных парней в росте — всего лишь метр семьдесят восемь, — но оказался очень подвижным малым, таких в народе обычно называют «живчиками».

Дмитрий сразу выделил в зале сторонних наблюдателей: еще не потерявшую привлекательность женщину в возрасте почтенной матроны и невысокого мужчину с усиками — тот опирался на трость с массивным металлическим набалдашником. Вскоре к ним присоединился и Никита Юрьевич.

Иван Терентьевич неспешно прохаживался перед строем, как бы оценивая достоинства своих подопечных по травмам, полученным ими в схватке за парашюты.

— Даю установку, — наконец, сказал он, останавливаясь перед Милохиным. — Я — ваш враг. Вы должны любым способом обезвредить меня. Действуйте, курсант.

Геннадий расправил налитые плечи, польщенный вниманием к себе, и, напрягая бицепсы, пошел на инструктора, примеряясь, куда ударить, чтобы получилось красиво и впечатляюще. Попробовал справа — молниеносная защита. Зашел слева — мгновенный отпор и внезапный атакующий удар под ребра. Генка согнулся, хватая ртом воздух, который перестал поступать в легкие. И тут же пропустил еще один скрытый удар, сваливший его на пол.

Двое курсантов помогли сконфуженному парню подняться.

Инструктор поманил пальцами Шаталова, слегка приседая на широко расставленных ногах.

— Иди сюда, браток. Не стесняйся!

Он подзадоривал бойца, заметно войдя в хорошее расположение духа. Григорий выступил вперед. Пошел боком, подставляя плечо и четко следя за движениями противника. И вдруг сделал резкий выпад, задев ногой колено инструктора. Иван Терентьевич успел отскочить, и удар получился смазанным.

Ободренный первым успехом, курсант метнулся к нему и. попал в натуральный вихрь. Терентич ловко и непринужденно вывел Григория в положение, идеальное для проведения приема, и стиснул его в «замке». Григорий забился, кровь прилила к голове. Прилагая чудовищные усилия, он пытался вырваться из железных объятий. Заработал ногами, но сбросить инструктора не смог. Однако и себя не дал уложить с легкостью: сопротивлялся с бешеным упорством.

— Люблю таких упрямых, — Иван Терентьевич отпустил уже теряющего сознание парня и похлопал того по плечу.

Один за другим курсанты выходили на ковер. Редко кому удавалось продержаться так долго, как Григорию.

Наблюдая за картинами боя, Дмитрий воспользовался особым психофизиологическим приемом, которому его обучали: вжиться в образ противника, ощутить себя им, — тогда можно будет познать его слабые и сильные стороны. Но для этого нужно было входить и в образы его «жертв». И когда тот или иной курсант выходил на поединок, Дмитрий мысленно был вместе с ним и — одновременно — вместе с инструктором. Как в замедленном кино, следил за каждым движением атакующей и защищающейся стороны.

— Вы готовы к работе, товарищ курсант? Я жду!

На этот раз Терентич вызывал его.

И Дмитрий пошел в бой. Закружил на импровизированной арене, как гладиатор, который идет против другого гладиатора, равного ему или более сильного. Изматывая противника, подбирался к нему все ближе и ближе. Он уже понял главное: инструктор — левша! Но тщательно это скрывает! Однако самые стремительные выпады он делает именно левой! Если бы Дмитрий сам не был левшой, он бы этого не понял.

Курсанты затаили дыхание: поединок обещал быть интересным. Дмитрий знал: достанешь болевую точку врага — любой ценой! — и дело сделано, он твой, бери его голыми руками. Отклонив корпус назад, он умело ушел от идущего в голову кулака и попытался его перехватить. Кулак был налитой, мощный, удержать такой нелегко. Но и малой задержки было достаточно, чтобы атаковать врага ногой. И хотя тот умело снял удар, было видно, что самолюбие инструктора явно задето.

Дмитрий угадал обманный маневр, после которого последовала резкая двойная серия из так называемых «троек». На Дмитрия обрушились две «цепочки» из трех ударов: сначала голенью по бедру, потом подскок с одновременным ударом локтем в ребра и кулаком этой же руки в подсаде в пах. От этой «тройки» Дмитрий ушел подставкой голени и скруткой навстречу. И попытался контратаковать ударом в горло напряженной перемычкой между большим пальцем и остальными. Но Терентич мгновенно ответил опять же «тройкой».

Одинов убрал плечо, увернувшись от ребра ладони инструктора, отодвинул ногу, избежав еще одного удара — стопой, и сразу же, со срывом дистанции, атаковал сам противника, достав коленом его бедро. Но последний удар Дмитрий все- таки пропустил, хотя и успел его ослабить. Иначе уже лежал бы на полу, скорчившись от боли. Инструктор снова атаковал, и Дмитрий решил перейти от ударной техники к болевым приемам в стойке. В Спасе это называлось «запутать конечности». Наиболее близким аналогом этому была китайская система циньна.

Инструктор работал, как машина. Темп его боя приближался к максимуму- шесть движений в секунду! Одинову пришлось убегать от него по кругу, используя одну из «дорожек шагов», разработанных в Спасе как раз для боя с подобными противниками. В само состояние Спаса Дмитрий решил пока не входить, и, чтобы система не запустилась автоматически, ему пришлось прикладывать усилия по ее сдерживанию.

На очередной атаке инструктора Одинов сумел резким нырком уйти вниз и точным ударом по ногам заставил инструктора подпрыгнуть, тем самым на мгновение прервав его непрерывную атаку. И тут же вылетел распрямившейся внезапно пружиной, крутанувшись в приеме, который китайцы назвали бы «извивающиеся корни старого дерева». Еще несколько мгновений — и Терентич после удара ногой в спину оказался на полу. Курсанты одобрительно загудели. А Одинов уже прыгнул на инструктора сверху, чтобы несколькими четкими движениями завершить бой.

Казалось, финал был уже совсем близко, но Терентич удивительно пластичным, змеиным движением скользнул в бок, после чего мгновенно перекатился к краю ковра и вот уже снова стоит на ногах, готовый к продолжению схватки.

— Достаточно, — раздался удовлетворенный голос Никиты Юрьевича. — Курсант Одинов неплохо себя показал. Пусть выходит следующий кандидат.

Терентич кивнул, и вскоре завязался новый бой. При этом выносливости не такого уж молодого наставника, казалось, не было предела.

В раскрытые окна спортзала заглянуло солнце, прорвав блокаду туч. Непросохшие пятна дождя на стеклах засверкали радужными брызгами. Пахнуло не осенью, а настоящей весной — причем, не робкой, а зрелой, предвестницей смачного лета. И ветер принес откуда- то медвяный запах цветов, напомнив Дмитрию алые маки на кургане и молитвенную речь деда.