Фаза боя - Владимир Добряков Страница 12

— Вам сюда, — говорит он по-английски.

Мы подчиняемся и попадаем в большое помещение, из которого куда-то ведут еще четыре двери. У стены сидит за столом человек в таком же черном комбинезоне, но с золотыми нашивками на рукавах блестящего черного плаща. Видимо, офицер, начальник охраны. Посмотрев на нас, офицер встаёт и улыбается.

— Здравствуйте, господа. Рад приветствовать вас в Новом Детройте. Вы, видимо, та группа, которую утром обстрелял патрульный катер. Да, всё сходится. Вас семь человек, вы все с оружием. Назовите свои имена и сообщите мне, на какой срок вы к нам прибыли. Я должен вас зарегистрировать. Порядок есть порядок.

Русские имена не производят на офицера никакого впечатления и не вызывают желания задать никаких вопросов. Но когда он слышит «Елена Илек» и «Наталья Гордеева», он поднимает на наших женщин взгляд, оценивает их арсенал и спрашивает — почему-то не у них, а у меня:

— Где у вас лицензия на их оружие?

Мне нечего ответить, так как я не могу понять, почему он не поинтересовался лицензией на мой пулемёт.

— Так. Понятно. Просрочена. Это серьёзное нарушение, сэр. Поймите правильно, господин Андрей, я отнюдь не злоупотребляю. Если бы я знал вас лично или за вас кто-либо поручился, я закрыл бы на это глаза. Но поскольку я вас не знаю… Поймите, господин Андрей, вооруженная леди без лицензии — это очень серьёзно. Я буду вынужден задержать вас, сэр. Вас и ваших товарищей.

Я лихорадочно соображаю сразу в двух направлениях. Первое: каким образом привлечь внимание офицера к Лене, чтобы она смогла внушить ему, будто у нас всё в порядке. И второе: сколько предложить ему золота, чтобы это не показалось подозрительным. Одновременно я успеваю про себя отметить, что слово «леди» прозвучало в устах этого офицера примерно как «шлюха».

Пока я обдумываю свои действия, а офицер ждёт моей реакции, раздается лязг раздвигаемых стальных ворот, и тамбур до пределов наполняется грохотом мотоциклетных моторов. Через открытую дверь тянет выхлопными газами. Вместе с ними в помещение входит мужчина, одетый во всё красное. На нём красный кожаный комбинезон, красный шлем, высокие красные сапоги и красные перчатки. Только на левом плече чернеет эмблема: волчья голова с оскаленной пастью. На плече мужчины висит автомат, напоминающий МП-40. Офицер тут же переключается на вошедшего.

— А! Господин Мирбах! Вот вы и вернулись. Ну как поохотились? Надеюсь, удачно?

— А! — мужчина машет рукой. — Добыча не окупит затрат на бензин и патроны. Зря только время потратили. Послезавтра поедем в другую сторону. Рудольф, у меня к тебе просьба. У моей леди завтра кончается лицензия на автомат. И, как назло, завтра в комиссариате выходной, я не смогу продлить. Оставлять её здесь не хочется. Ты нас послезавтра пропустишь?

— Нет вопросов. Конечно, пропущу. Сегодня не оформили, завтра оформите. Я же вас знаю. Вот с этими господами другой вопрос, — офицер кивает в нашу сторону.

Красный Мирбах поворачивается к нам и внезапно оживляется.

— Генри! — он хлопает меня по плечу. — Вот и верь после этого всяким болтунам! Мне тут наговорили, что ты три месяца назад погиб. Честно скажу, я тогда не поверил и оказался прав. Ты, я вижу, по-прежнему слоняешься из города в город пешим порядком и, как всегда, плюёшь на всех и вся. Да ты ли это? Что молчишь-то?

— А что я могу тебе сказать? Разве заметить, что ты, кажется, сменил род занятий, — наудачу говорю я и попадаю в Цель.

— Верно, — смеётся Мирбах. — Вот уже два месяца командую Красными Волками. Знаешь, надоело всё. А тут охота, определённый риск, скорость… Одним словом, волчья Жизнь. Я всегда это любил. А у тебя, я вижу, опять проблемы. В чем дело, Рудольф?

— У господина Пруэта просрочена лицензия на оружие Аля его леди.

— Ха-ха! Да у него её наверняка и не было. Это же Генри Пруэт! Понимать надо! Он всю жизнь сморкается на такие условности. Верно я говорю, Генри?

Я киваю, а офицер Рудольф пожимает плечами.

— И как же теперь быть? Я обязан его задержать.

— А ты тоже сморкнись на это. Генри, конечно же, не разбежится оформлять лицензию. Я послезавтра пойду продлевать лицензию на автомат для Лолиты, заодно и ему оформлю. Договорились?

Офицер кивает и, вздохнув с облегчением, машет рукой. Ему, видимо, страсть как не хочется заниматься всякими формальностями. А раз господин Мирбах ручается за господина Пруэта, то это решает все вопросы.

— Ты где планируешь остановиться? — спрашивает меня Мирбах. — Впрочем, что я спрашиваю? Сейчас поедем ко мне, и без всяких разговоров.

— Но я же не один, — пытаюсь возразить я.

— Проблемы! Ты же меня знаешь. У меня места на всех хватит.

В дверях появляется молодая женщина в красном. Она недовольно кривится и спрашивает:

— Пол, ты скоро?

— Всё, сейчас едем. Это моя леди, Лолита. Взял на три месяца. — Тут он наклоняется к моему уху и доверительно шепчет: — Но, наверное, продлю. Ты понимаешь.

Я, конечно, ничего не понимаю, но киваю с умным видом. А Мирбах спрашивает:

— А твоя на сколько? Впрочем, опять зря спрашиваю. Ты же никогда не связывал себя никакими обязательствами. Где украл такую?

Я крякаю, а Мирбах смеётся. Мы выходим в тамбур, заполненный мотоциклами и людьми в красных комбинезонах.

— Жди меня на выходе, — говорит Мирбах и садится на мотоцикл.

Его Лолита устраивается на заднем сиденье, и тамбур снова начинает дрожать от рёва мотоциклетных моторов. Ворота раздвигаются, и кавалькада мотоциклистов, чадя выхлопами, покидает тамбур. А мы идём по пешеходной дорожке к двери, охраняемой часовым. Он, видимо, уже получил соответствующий приказ. Не говоря ни слова, он нажимает кнопку и отходит в сторону. Дверь открывается, и мы проходим в город.

Ждать приходится довольно долго. Видимо, гаражи, куда Красные Волки погнали свои мотоциклы, находятся далековато. Кстати, на какую дичь они здесь охотятся? За день мы прошли приличное расстояние и не увидели даже полевых мышей или сусликов.

Из галереи доносится жужжание, и на пятачок выкатывает электрокар с двумя прицепами в виде четырёхместных вагончиков. За рулём электрокара сидит Лолита. Она уже сняла шлем и свободно распустила свои длинные, смоляного цвета волосы. Мирбах сидит на заднем сиденье и указывает на вагончики.

— Прошу, господа. Располагайтесь.

Устроившись, замечаю, что и Мирбах, и Лолита с оружием не расстались. Решаю бросить пробный камень.

— Пол, а давно разрешили по городу с оружием гулять?

— И сейчас не разрешают. Но мы — Волки, и на Волков запрет не распространяется.

— Понятно. Но нам-то как быть? Мы же не Волки.

— Вы со мной. Поехали, Лола.

Кар трогается, и мы едем из галереи в галерею, минуя многочисленные развязки. Стараюсь запомнить дорогу, но очень скоро отказываюсь от этой затеи. Лолита гонит кар на предельной скорости, и перед нами всё мелькает. Как она ориентируется в этом лабиринте?