Первым делом самолеты! Истребитель из будущего - Александр Баренберг Страница 12

Рычагов фыркнул и кивнул головой:

— Ведите, посмотрим.

— Вот и наш живой уголок, — сказал капитан, отпирая дверь.

Андрей, когда рассмотрел куда их привели, с трудом сдержал смех. "Ну и шутник этот Рычагов. Решил поместить меня в зоопарк, как редкого зверя. Интересно, сколько будет брать за просмотр?"

Помещение состояло из двух довольно больших комнат. В первой, похожей на учебный класс, стояли парты, а на стенах висели изображения животных, чучела и прочие гербарии. Сбоку была дверь в уборную. Во второй, отделенной от первой прочной дверью, находились животные.

— Хорошо, — произнес генерал, осмотревшись. — Капитан, организуйте пост охраны снаружи. Обеспечьте регулярное питание. Никого не впускать, никого не выпускать, в разговоры не вступать…

Первая комната досталась крайне недовольному происходящим особисту. Тот проводил Андрея во вторую, сняв наручники, и запер там, пообещав выпускать в уборную и на обед. Воронов осмотрелся. Местная коллекция животных богатством не блистала и состояла из худосочного кролика, аквариума с несколькими рыбками и невесть откуда взявшегося здесь попугая средних размеров. Андрей просунул палец ему в клетку, намереваясь почесать зверя, но этот потомок недобитых метеоритом динозавров, без предупреждения, со злостью клюнул его, сопровождая это диким криком. Андрей пососал прокушенный до крови палец, ругаясь и грозя чудищу разными карами.

Назавтра Рычагов не появился. И в пятницу тоже. Андрей от скуки не знал уже чем ему себя занять. От одиночества он даже подружился с потомков ящеров, купив кусочками хлеба и огрызками фруктов право чесать, время от времени, его дурную голову. Для удобства общения Андрей назвал его Завриком.

В субботу, после обеда в компании не на шутку переживавшего Никифорова, Андрей уже направлялся в свое узилище, когда за входной дверью послышался шум и в помещение вошел Рычагов с водителем. После быстрого приветствия он подозвал особиста:

— Сейчас вы возвращаетесь в часть. Я вызвал вам машину. Вот, — он протянул Никифорову лист бумаги. — Передадите командиру полка Соболеву приказ об откомандировании младшего лейтенанта Воронова в распоряжение Начальника ГУ.

— Но а как же… — начал было тот.

— Я сказал – в мое распоряжение! Что тут непонятного! — заорал генерал. — Выполняйте приказ!

Особист, бросив на Андрея многозначительный взгляд, удалился в сопровождении водителя. Рычагов, заперев за ними дверь, сел за стол, достал из портфеля бутылку водки и два граненых стакана. Разлил по сто и, кивнув Андрею, молча опрокинул свою. Тот, после некоторой задержки, присоединился.

Генерал несколько секунд пристально смотрел севшему напротив Воронову прямо в глаза, потом произнес:

— Сообщения стали поступать еще в четверг вечером. В пятницу более подробные. Все практически соответствовало тому что ты сказал. Я не удовлетворился этим и послал срочный запрос начальнику ГРУ Голикову с просьбой уточнить данные по его каналам. Сегодня пришел ответ от него. Все совпадает! Так что, это все-таки правда?!! — Рычагов быстро налил и выпил еще раз.

— Ничего, Паша, привыкнешь, — Андрей тоже осушил вторую, радуясь, что самый трудный этап, кажется, пройден.

— Ну, рассказывай! — потребовал Рычагов.

— Что именно? — усмехнулся Воронов. — Тут можно месяц рассказывать.

— Ну, вкратце, что будет?

— Будет война, — мрачно ответил Андрей. — Скоро, меньше чем через год.

Минут двадцать он рассказывал, не углубляясь, впрочем, в излишние сейчас подробности, о ходе предстоящей войны. Драматическое повествование закончилось примерно одновременно с водкой в бутылке.

— Да, — вздохнул потрясенный рассказом генерал. — Четыре года, больше двадцати миллионов погибших. Кошмар, мы себе будущую войну даже близко так не представляли.

— Но мы выиграли войну, Паша. Уничтожили самый ужасный режим на Земле. И, кроме того, — попытался Андрей подбодрить Рычагова. — Я же здесь, а значит мы можем попробовать сыграть лучше.

— Попробовать-то попробуем, а вот получится ли? Кстати, зовут-то тебя по настоящему как?

— Андреем и зовут.

— Так что, Андрюха, будешь у меня работать, советником? — слегка хмельной генерал уже начал воспринимать Воронова как равного себе.

— Почему бы и нет? Если сможешь обеспечить легализацию и оградить от нападок известного ведомства.

— Подумаем, как. А пока расскажи дальше.

— Что дальше?

— Ну как там у вас в будущем? В 21 веке? Коммунизм построили?

— Пойми, Паша, — Андрей больше всего боялся именно этого вопроса, ТЕ люди считали построение коммунизма чуть ли не смыслом жизни, поэтому решил зайти издалека. — Коммунизм – это, все-таки чистая теория, идеал. А построить идеал невозможно. И само общество меняется, многое из того, против чего боролись первые коммунисты в современном мне капиталистическом обществе уже не существует…

— Подожди, подожди, — прервал его Рычагов. — Так у вас что, капитализм?!!

— Ну, в общем, да. Но это уже не тот капитализм…

— Но как же так!!! Вас что, завоевали?

— Нет. Но мы проиграли экономическую гонку Западу. В обществе возникли процессы, повлекшие распад Союза. Долго рассказывать. А я во время распада вообще еще ребенком был.

Рычагов встал, прошелся по комнате, зачем-то подергал за клюв чучело орла.

— Знаешь, Андрей, — сказал он после продолжительной паузы. — Я не хотел никому рассказывать о тебе, думал пользоваться твоими советами в одиночку. Но теперь я понимаю, что это недостойно настоящего коммуниста. Я обязан доложить о том, что ты мне сейчас рассказал, руководству партии и лично товарищу Сталину.

— Ну что ж, я тебя понимаю, — сказал Воронов, в душе радуясь, что Рычагов сам, без подталкивания, принял такое решение. Не очень-то верилось в его способность обеспечить надежную "крышу". Да и отпущенный особист наверняка волну поднимет. Лучше обратиться прямо к "пахану".

— Насчет лично товарища Сталина согласен, — продолжил он. — А вот остальное руководство обойдется.

— Это как так? — удивился Рычагов.

— Мне почему-то кажется, что товарищу Сталину очень не понравится идея обсуждения такого вопроса в широком кругу. Как думаешь?

— Да, наверное, ты прав, — поразмыслив, ответил генерал. — Пусть товарищ Сталин сам потом решает, кого в это дело посвящать.

— Ну, тогда надо двигать в Москву?

— Так, поезд через полтора часа, — Рычагов сверился с наручными часами. — Поедем вместе в моем купе. Завезу тебя к себе домой, а сам буду набиваться на прием.

— Вместе пойдем.

— Да ты что! Ляпнешь еще ТАМ что-нибудь. Да и кто ты такой, кто тебя пустит без специального приглашения?