Рибофанк - Пол Ди Филиппо Страница 12

Это круглое в плане сооружение имело в диаметре около пятидесяти миль и было совершенно загажено за десятилетия «невинных» экспериментов, «практически не дающих радиации». (Мне было известно, что лунная установка, пришедшая на смену ССК, в два раза больше, и ее строительство обошлось в два раза дороже, хоть и велось в безвоздушном пространстве, с применением новых СП-кабелей.)

Впрочем, когда мы оказались внизу, у всех поприбавилось энтузиазма. Предстоящая нам работа выглядела несложной – никакой экзотики, если не считать жидкого водорода, – зато практически вечной, больно уж велик был этот ССК. Не заказ, а просто подарок судьбы!

Мы вернулись в мотель. К тому времени опустились сумерки, словно шелковые простыни в «Пари-Хелмсли». Оказалось, ДДИ в нашу честь устроила вечеринку с грандиозным техасо-мексиканским барбекю. Я уже тысячи раз говорил (и не однажды рядом находился Стэк и слышал), что с работодателями нам сказочно повезло. Пахло жарким – бизоньи стейки и котлеты из постносвинки. Я держал в руке кружку холодного пивчика-живчика и смотрел, как одна за другой в небе проклевываются звезды – точно разрозненные пиксели на древнем монохромном мониторе Господа Бога. И слушал оживленную болтовню приятелей-цыган, и размышлял о том, какая классная работа мне предстоит. Еще никогда в жизни я не был так близок к раю, даже не допускал мысли, что он вообще может существовать на нашей скорбной земле. И эта тихая радость, столь чистая и столь противоестественная, настораживала меня. Ибо, как оказалось, она предвещала неприятности.

И вот закончилась первая рабочая неделя, и мы, цыгане, решили это событие отметить. Несколько дней вкалывали, как проклятые, рвали жилы и наживали грыжу – а после смены никаких развлечений, кроме тех, что предлагает плазменный экран, да еще игры во флэшкарты, да метаболизирования самогонки в грязном придорожном баре под названием «У Сэлли Мустанг» (владелица носила белый конский хвост); короче говоря, нам срочно требовалась психологическая разрядка.

Собралась компания – я, Джеральдина, Там, Тино, Спад, Женева, Иг-И и еще несколько наших, в том числе и Бензиновый Билл. Мы заказали автобус до Далласа – чтобы Оттянуться с большой буквы.

Машину вел я, и получалось очень даже легко. Мы все прошли тщательный тюнинг в дэдэишной клеткомойке, и нажитые на работе хвори и болячки исчезли без следа. Кожа у меня стала упругой, как у домашнего любимца фирмы «Гедоникс плюс». За ультрапрозрачным монокристаллическим лобовым стеклом мчалась навстречу ночная декорация в потрясно высоком разрешении; все тени просматривались во фрактальную глубину. Я не сомневался, что эта ночь внесет мегацифру в файл «расходы на развлечения».

И вот мы в Далласе, и чешем прямиком в Дип-Эл-лум, первый в городе район аттракционов. Паркуем автобус, включаем его защиту и топаем по запруженным народом тротуарам, взбрыкивая попками в цыганской манере; парни идут так, как будто у них бочка между ног, девчонки – будто скользят верхом по смазанному шесту.

Не буду скрывать правду: шагая по улицам с друзьями-чавэлами, я гордился, как десятилетний мальчишка, обрюхативший соседку-вдову. Я упивался духом товарищества, солидарности; я вполне понимал свою социальную значимость – и это было кайфово до невозможности.

В Дип-Эллуме было яблоку негде упасть – кто только не явился сюда, чтобы провести в атмосфере праздника искусственный галогенный день. Встречались помеси, выполнявшие поручения своих хозяев. Попадались малолетние пептид-попперсы (четыре или пять когорт от моей по генетической линии) – сами себе господа, они носились вместе с друзьями по шайкам и ватагам, щеголяя прикольными шмотками в стиле «потенциал действия». Мелькали в толпе геронты и гулы. За всем присматривали САС-копы с лазиками и шокерами, их задача – не допускать столкновений между различными группировками. Ну и, понятное дело, район кишел местными легашами. Но при всей своей стохастичности картинка была вполне гомеостазная.

По барам мы двинули около восьми, открыли рецепторы всяким музонам, заглушавшим фоновый звуковой спектр, – от многополярной музыки до старомодного кантри-вестерна, исполняемого на одиноком синтезаторе. Ну и, понятное дело, мы не забывали отдавать должное всевозможным делириантам и слабым опьянителям.

Около полуночи я вроде опомнился – как будто мое сознание превратилось в клубок из ниточки длиной в световой год, и эта ниточка размоталась до конца.

– Где мы? – спросил я у Тино.

– В «Неизведанных долях».

Я припомнил: так называется бар, где мы осели. Дым, шум, народу битком. Не кабак, а пещера троглодитов. На стенах из настоящего камня горели неонеоновые надписи: «Перестрой свой белок Мар2», «Какой у тебя ампераж?» и тому подобное. Бармен был из помесей, с обезьяньей доминантой. Он висел на хвосте под потолком и четырьмя человеческими кистями смешивал напитки.

И тут вдруг меня пробило на секс – точно сель хлынул по высохшему руслу или открылся спускной клапан автоутробы. Я вспомнил, как несколько дней назад мне жгуче хотелось забуриться в какую-нибудь простую техасскую розетку. Сию же секунду у меня появился рог подлиннее и покрепче, чем у домашнего карликового единорога. Я окинул взглядом танцевальную площадку, заметил, как Джеральдина трясет худенькой попкой перед каким-то местным пижоном. А затем мой взгляд сполз с Джеральдины – и остановился на девушке моей мечты.

Высотой она была все шесть футов, спасибо каблукам-шпилькам. Пятидюймовые шипы цвета слоновой кости, росшие из ее пяточных костей, венчались золотыми колпачками. Ступни были голые, если не считать специальных прыжковых подошв, – я их заметил, когда красотка подскакивала к потолку. Носила она также неопреновые колготки, а выше пояса не было ничего. Ее огромные груди благодаря имплантированным кронштейнам были тверды и энергичны, как рукопожатие топ-менеджера. Коэффициент преломления ее ореолов был изменен – они, по сути, превратились в зеркала. На щеках – пятнышки радужно переливающихся чешуй. Я бы побился об заклад на недельный заработок – у нее язык с кошачьей шершавостью. Короче, не девочка – сказка. То, что клеткомойщик прописал.

Я спрыгнул на танцевальную площадку, неудержимый, как робокоп с тяжелым вооружением и искрящейся проводкой.

Партнер ее, по всей очевидности, родился южнее границы – я сразу узнал бразильца. Понаехало браззи в Техас, с тех пор как Заговор Докторов с целью ликвидации премьер-министра вызвал такой переполох в высших эшелонах САС.

Я похлопал браззи по плечу.

– Хэй, менино, не позволишь ли и мне поучаствовать?

Вот ведь башка-отстойник! Будто и не заметил меня. Зато его чувихе моя идея как будто понравилась. Она провела по нижней губе языком – я мог бы поклясться, что расслышал в грохочущей музыке наждачный скрежет. Нахальство браззи и кокетство его розетки так меня завели, что я перестал себя контролировать. Развернул бразильца личиком к себе и вырубил ударом правой в челюсть. Потом сграбастал его девочку и потащил к двери. Она ни миллисекунды не противилась.

В каком-то темном коридорчике я ее прижал к стенке и просунул язык ей в глотку, аж до середины. Затем моя пятерня нашла ее лобок. Я чуть не помер от огорчения, обнаружив полный мужской комплект. С поцелуем было покончено в тот же миг, а вот руку я не убрал – слишком растерялся.