Кадриль убийц - Эрве Жюбер Страница 12

— Я… я посетил Лондонскую башню.

— Надеюсь, визит был поучителен? — Моргенстерн продолжила путь наверх. — Поспешим. Палладио, похоже, очень занятой человек. Он уже оказал нам великую честь, согласившись принять…

Молодой человек семенил рядом с колдуньей. Она с насмешливой улыбкой наблюдала за ним краем глаза.

— Вы не боитесь ареста? С вашим разбойничьим видом…

— Идеальный наряд, чтобы арестовать убийцу, мисс, — ответил молодой человек более уверенным голосом. — Раствориться в толпе, наблюдать и выжидать.

— Полагаю, глава пять вашего Годдфруа. Слежка и переодевания? — Мартино замедлил шаг, слегка уязвленный тоном начальницы. — Прошу меня простить, но я уже давно не работала с напарником, могущим цитировать наизусть полицейский кодекс. Ваши действия впечатляют. Правда. Я собиралась вас поздравить.

Мартино поглядел на колдунью, пытаясь понять, издевается она или нет. Но Моргенстерн была в отличном настроении и не имела ничего против этого мальчика, мечтавшего о славе и приключениях. Кроме их первой встречи, когда он был на гремящей машине.

— К каким заключениям вы пришли после осмотра места преступления? — спросила она, открывая зонтик, чтобы укрыться от жгучих лучей солнца, вышедшего из-за туч. — Вы не стали отвечать сегодня утром.

Мартино похлопал по вибратору, спрятанному под пиджаком, и ответил:

— Слишком рано делать выводы. Но мы узнаем, кто совершил это гнусное преступление.

— Вот как! — откликнулась Роберта, прекратив — расспросы. — А вот и господин Симмонс, который спешит нам навстречу. Очаровательный человек. У него красивая походка.

Симмонс, затянутый с ног до головы в зеленый наряд, почти сливался с зеленью Гайд-парка. Он склонился перед Робертой и воскликнул:

— Добро пожаловать на Выставку!

Потом проводил до турникета, перегораживающего вход в Хрустальный Дворец.

Восприятие объемов — вещь удивительно странная. Роберте иногда нравилось входить в старинные церкви родного города, чтобы ощутить мрачную тяжесть здания, ведь остальные дома были прозрачны и невесомы.

Иным было восприятие Хрустального Дворца — пространство растягивалось, тянуло во все стороны гигантские рукава переходов, исчезавшие вдали. Свет свободно разгуливал среди стеклянных сводов. В одном месте вырывал из полумрака макет известной машины. В другом — молочным ореолом плясал вокруг хрустального фонтана. В воздухе кружились вихри золотистых пылинок, похожие на колонны насекомых.

— Фантастика, — сказала Роберта. — Просто фантастика.

— Граф ожидает вас, — произнес Симмонс. — Он обожает Выставку и не упускает возможности посетить ее, когда находится в Лондоне.

Симмонс быстро удалился. Роберте не хотелось следовать за ним. Она желала побродить, как и остальные посетители, которые с сосредоточенным видом замирали у машин с путеводителем Выставки в руках.

Мартино бросился за Симмонсом, забыв о Моргенстерн. Она отстала и углубилась в поперечную аллею, ведомая собственным любопытством.

Дисгармоничные звуки привлекли ее в угол американской секции. Около барьера сгрудилась толпа, созерцая странный инструмент: громадный ящик с четырьмя скрипками на концах шестов, на которых играли механические смычки. Молодой человек, сидящий перед клавиатурой инструмента, из последних сил колотил по клавишам. Смычки тиранили распятые скрипки, пытаясь сыграть гимн Гайдна, если Роберта правильно угадала мелодию. Она удалилась от какофонии, потирая уши.

Чуть дальше она миновала цоколь, который могли вращать посетители. На нем стояла мраморная плита с тонкой гравировкой — молодая обнаженная девушка, выходящая из купальни. Вокруг невинной девушки толпилось множество старичков, комментировавших рисунок. Милая эпоха, подумала Роберта.

Из задумчивости ее вывел глухой стук. Она пошла на звук, пересекла зал и оказалась у подножия механического монстра высотой три и длиной шесть или семь метров. Машина щерилась множеством рычагов, шестеренок, ручек, стальных листов, которые с пыхтением двигались, выплевывая сгустки свистящего пара. Дети разглядывали машину, прячась в юбках матерей.

— Это что за штуковина? — задумчиво спросила Роберта.

Мужчина с книжечкой в руках просветил ее:

— Это машина для склеивания конвертов, представленная фирмой Стивенсон. В час она изготавливает две тысячи штук.

— А?!

Роберта отошла от конвертной машины. Немцы демонстрировали свои чудеса чуть дальше. Их стенд привлекал посетителей. Роберта, работая локтями, подошла ближе и увидела несколько сцен, подготовленных таксидермистами из Штутгарта: семейство лис на пороге норы; громадный одинокий олень, загнанный сворой — величественное животное и два вцепившихся в его бока пса. Все это напомнило ей сцену, которую воссоздал Симмонс в подвалах Лондонского моста.

Рядом были театральные инсценировки: мелкие животные играли людей — куницы в виде студентов охотились за уткой; пара лягушек пряталась под зонтиком; школьный класс из крыс и мышей внимательно слушал Ученого Кота.

— Мисс Моргенстерн! — позвали ее.

Это был голос Мартино. Роберта оглянулась. Но не увидела молодого человека. Пересечение аллей находилось чуть дальше. В центре высилась рощица вязов.

— Мисс Моргенстерн! — снова позвал Мартино.

На этот раз голос звучал ближе.

— Что это значит? — спросила Роберта, оборачиваясь и не видя его.

Ее накрыла тень, более густая, чем обычное облако. Колдунья вскинула глаза и увидела корпус с кривыми обводами, который летел на высоте десяти метров над выставкой.

— Альбатрос, — прошептала она.

Винты летучего корабля не вращались, но два троса кормы и носа крепили его к рельсу, скрытому под крышей Хрустального Дворца. Машина тянула его со скоростью улитки.

С корабля опустилась металлическая лестница-трап. Первая ступенька легла у ног Роберты. Мартино знаком позвал ее. Она подхватила юбки обеими руками и взошла по лестнице. Когда она ступила на палубу Альбатроса, навстречу ей бросился мужчина и низким голосом сказал:

— Добро пожаловать на борт, мисс Моргенстерн. Антонио Палладио, к вашим услугам.

Роберта должна была сомлеть от обаяния графа. Но, как всегда, осторожность возобладала. Она была уверена, что уже где-то его видела. Где? Когда? Моргенстерн не верила в совпадения. И Палладио не походил на человека, который полагался только на случай.

Мартино, напротив, попал под обаяние хозяина, как Симмонс и еще десяток людей, находившихся на палубе.

Роберта отодвинулась от графа, сделав вид, что опирается на поручень, чтобы полюбоваться видом.

Под корпусом медленно проплыла зелень ясеней. С ветвей сорвались несколько голубей, усевшихся у ног Палладио. Они принялись расхаживать вокруг него, печально воркуя. «Даже животные», — отметила Роберта, испытывая все большую подозрительность.