Несущий Свет - Антон Булычов Страница 12

Парин вскочил на ноги, он еще не снял большую часть доспеха, только шлем и наручи. Подхватив щит и вытащив меч, он пошел к общему костру «кулака». Там же были все три мага, которых рыцари пригласили разделить ужин. Все шли от большого костра, отбрасывая тени. Строились шеренгами центурии. Лагерь кипел, хотя пока было непонятно, какой атаки ждать. Неожиданно из леса появилась шеренга северян. Как разведчики, выставленные в дозоры, проспали их появление? У врагов были круглые щиты, меньше тех, что были у легионеров, зато копья длиннее на полтора локтя. Пройдя десяток шагов, строй северян сжался плотным ежом. «Кулак рыцарей» строился клином за легионерами. Полные доспехи, большие двуручники у рыцарей, каплевидные щиты с оковкой из стали и мечи у оруженосцев, вставших за спинами своих сэров. Рыцарь рубит, оруженосец прикрывает своего рыцаря щитом. «Кулак» должен разметать стену северян. Продавить ее. Длинные мечи подходят для того, чтобы обрубить сначала копья, а потом и руки, что их держат. Парин не успел к строю и замер около одного из магов, Кинетика. Бегуны шли сбоку от «кулака рыцарей», надеясь, видимо, использовать хаос в сшибке пехоты, чтобы проскользнуть вперед и атаковать противника с тыла. Измененные ноги Бегунов дают им такую скорость и ловкость, что они проскочат между двух сходившихся строев за секунды, и спины северян окажутся открыты для их жутких длинных когтей. Глаза Бегунов горели в темноте, как у кошек. Парин поежился.

Внезапно один из Бегунов завалился на бок со стрелой в горле. Странно, они не были Кинетиками, которые могли заставить стрелы лететь обратно. Но, как слышал Парин, их способностей хватало, чтобы останавливать стрелы и мечи до того, как они нанесут Бегуну рану. Именно поэтому они не носили доспехов. Это не спасало от ударов в спину, ведь маг тогда не видит угрозу, но летящую спереди стрелу Бегун обязан был заметить, ведь они видят в темноте лучше людей! Кинетик, увидев смерть другого мага, пригасил костер за спиной и взлетел в воздух на несколько метров, готовый обрушить на наступающую шеренгу град мелких металлических шариков, которые были пришиты к его одежде. Из темноты вылетел арбалетный болт, и Кинетик взмахнул рукой, чтобы отправить его обратно. Вот только болт, пробив справа грудь мага, швырнул его в сторону костра. Парин побежал к магу. Тот захлебывался кровью из порванного легкого и что-то шептал. Парин наклонился, пытаясь разобрать, и пропустил грохот за спиной. Так звучат пушки! Почти так. Звук взрыва был не таким гулким, но очень похожим. Парин развернулся и увидел широкую дыру в строе легионеров.

В месте взрыва пехотинцы Империи лежали неряшливыми кучами истекающей кровью плоти. Что-то упало перед Парином на землю, и он с ужасом увидел, что это оторванная почти у плеча рука с нашивкой второй центурии. Его чуть не стошнило. Едва справившись с собой, Парин побежал вперед, и тут прогремел второй взрыв. Это действительно были маленькие пушки. Вот только стреляли они не ядрами, а мелкими кусками металла, похожими на те, что используют Кинетики. Выстрел был направлен на «кулак рыцарей» с расстояния в десяток шагов. Сталь не спасла никого. На ногах осталась только пара оруженосцев, стоящих с боков клина рыцарей. Остальные представляли собой посеченные мелкими стальными шариками груды доспехов. Парин поискал глазами второго Бегуна и заметил его недалеко от полегшего строя рыцарей. С арбалетным болтом в животе.

Пока он разглядывал поле боя, к нему успел подбежать один северянин с небольшим топором наперевес. Копье он, видимо, оставил, когда строй легионеров и рыцарей был уничтожен. Без прикрытия стены из щитов столь длинные копья и правда неудобны. Парин принял удар топора на щит и ударил мечом горизонтально, с широким замахом. Меч пробил кольчугу и погрузился в бок северянина с хрустом, потонувшим в других звуках боя. Северянин то ли вздохнул, плюнув кровью, то ли хрюкнул и завалился на бок. Парин растерялся, это был первый раз, когда он ударил кого-то по-настоящему, и не успел освободить меч. К нему метнулась еще одна фигура с мечом. Удар пришелся на предплечье правой руки, сжимающей рукоять меча. Наручи он, как назло, снял у костра. Руку обожгло болью, и Парин заорал. Он дернулся, что-то порвалось, и он с ужасом уставился на обрубок своей правой руки, из которого хлестал поток крови. Его крови. Боль и ужас сделали свое дело, и Парин потерял сознание, успев заметить, что на его противника кто-то напал сзади.