Несносный тип - Харитон Мамбурин Страница 12

— Яйца? Вы серьезно, Криггс? — выдавил из себя шестирук.

— Мы можем звать их «мошонкой», можем звать «биологическим контейнером», но, насколько мне известно, любой разумный ленив, — скривился я, — Предлагаю ограничиться комфортным минимумом. С другой стороны, обсуждать нам тут нечего. Я сделал, как просил меня Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах — передал информацию вам. Разумеется, со своей стороны, я сделаю всё возможное для поиска пропажи, то есть — привезу от мага амулет, после чего буду ходить везде с ним. Если случайно найду тестикулы Мадре, то обязательно принесу их вам.

— Эта новость требует тщательного обдумывания, — проговорил озадаченный бог, — Я вызову вас, когда будет понятно, что делать. У вас есть что-то еще?

— Да. Увольте меня.

— Нет.

Переговоры шли тяжко. В конечном итоге, мэробог внял моим просьбам, уволив меня к чертовой бабушке. Ненадолго, на трое суток, но я питал надежду, что организм деклассируется назад, а если уж вообще сильно повезет, так еще и отнимет побольше в значении Триады Вождя. В целом, по признанию Ахиола, я им пока был не нужен, более того даже вреден за счет чересчур большого давления, оказываемого на подзащитную гостью, весьма сильно нервничающую от мысли, что я рядом. Доктор Дийюн, в свою очередь, уже успела настучать своему начальству о страхах Суматохи — узнав, что я тут, она тут же обзавелась фобией повторного утопления с моим участием.

Ну… да. Как-то раз я выкинул её за борт посреди океана в железном ящике.

Нужно будет прикупить большой жестяной таз. Чувствую, что хочу совершить с ним несколько прогулок мимо места, где квартирует моя дражайшая знакомая.

Так, раз у меня отпуск, то это нужно отметить!

Для начала, я пошёл чистить свою совесть — платить за арендованную лошадь, которая ушла куда-то в пустыню на вольные хлеба. Заведующий конюшней желтоглазый вопросительно вздёрнул бровь в ответ на предлагаемые ему талеры, а затем позвал меня с собой. Бросившая меня скотина меланхолично жевала овес, чувствуя себя возмутительно хорошо. Запомнив эту наглую морду на будущее, я пожелал живому мертвецу всего хорошего, за что был удостоен чрезвычайно хмурого взгляда — всё «хорошее», что у него было в жизни, сейчас спало в медикаментозном сне, лишая бедолагу привычной радости жизни. Это я про Аркадию, известную подавляющему большинству жителей Хайкорта как Купель Жизни.

Следующим пунктом моей вольной программы стала небольшая кондитерская, притаившаяся рядом с «Теплым приютом». Заказав там товар с доставкой на два адреса, я попутно договорился с хозяином отеля о аренде номера и его продуктовом снабжении. Зальцер Херн слегка скис лицом, сразу всё поняв, но протестовать не стал. Вообще полугном-полуэльф был замечательным и очень адекватным типом, но принципиальным. С охотой продавая ночлег, пищу и выпивку за деньги, этот прекрасный во всех отношениях тип был явно против того, чтобы номер был использован не совсем по прямому назначению. Впрочем, его негатив быстро усох, как и от щедрых чаевых, так и от того, что со второго этажа шумным взбудораженным колобком скатилась повеселевшая… Суматоха.

На этот раз я даже оскалиться не успел. Девушка, заметив меня, с низкого старта рванула к двери, выполнила стелящийся прыжок с разворотом, вмазала худющим бедром в створки, открывая их настежь, а затем скрылась в неизвестном направлении.

— Ох уж эти понаехавшие! — пожаловался я круглоглазому от удивления Зальцеру, — Дикие какие-то.

Следующий визит у меня был сплошь с романтически-сюрпризным флёром. Проскользнув в помещение, я, действуя тихо как мышь, разделся, а затем прошёл к столу, со стуком вываливая на него своё богатство, чем и пугая хозяина жилища едва ли не до визга.

— Ты, ушлёпок мелкий! — заорал Теодор Рейхгарден, желтоглазый гном-оружейник, — Какого хрена ты подкрадываешься?! Что это?!

— Ты меня уговорил, — томным голосом произнес я, тыкая пальцем в выложенные на стол полуавтоматические пистолеты.

— Уговорил?! Да что ты несешь, Ахиол тебя побери!

— Я согласен поносить твои револьверы, пока ты мне не сделаешь настоящее оружие.

И вот тут грянуло так грянуло! Подоплекой происходящего была комбинация нескольких пунктов — Теодор, низенький, сварливый и чересчур эмоциональный для своих полутора сотен лет, был одним из лучших, если не лучшим в мире, мастером изготовления револьверов. Как-то раз я уговорил его сделать мне полуавтоматическое оружие, на что тот с невероятным скрипом поддался, попутно осыпав меня тысячью нелестных эпитетов. С пушками у меня приключилась беда, от чего понадобилась замена. Сейчас гном был как раз этой заменой занят, но до завершения проекта был еще почти месяц, поэтому он мне одолжил две здоровенные, неловкие и грубые «дуры», которые я замаялся носить. И вот, я пришёл его «обрадовать» просьбой о том, чтобы он мне выдал что-нибудь из своей коллекции… но в слегка игривом ключе.

Что сказать? Шалость удалась. Гном ревел так, что дрожали оконные стекла, попутно бросаясь в меня всем, что подворачивалось ему под руку. Я уворачивался с невинным и удивленным видом, что бесило нежить еще сильнее. В ход шли всё более тяжелые вещи, пока, наконец, Теодор не застыл на месте, сжимая в задранных руках небольшой пресс для патронов, едва не оторванный им от верстака.

— А, — изрёк он спустя минуту молчания, — Проверяешь, как я держусь без Купели, да? Мелкий засранец…

— Какой вы вумный, — восхитился я, вылезая из-за стола, чтобы тут же добить, — Как вутка!

Пресс удалось поймать. Пока я думал, куда пристроить железную фигулину весом под десять кило, успокоившийся оружейник примащивался на рабочем кресле. Усевшись, он погрозил пальцем.

— Со мной всё хорошо, — проговорил желтоглазый, — И будет хорошо. Думаю, года три бы продержался. Не о тех думаешь, шериф. Есть…

— Я уже слышал возмущения. Пока тихие, — признался я, начиная собирать уцелевшие «снаряды», которыми кидался гном, — В Хайкорте навалом тех, кто отрабатывает смену в реальности, а потом чешет языками в Эзервилле. Качаются на гамаках, пьют коктейли, рыбачат…

— Нихера, в общем, не делают, — подытожил давным-давно преставившийся от сердечного приступа гном, — Ну да, таким сейчас тошно. Мало нас, тех, кто и здесь чем-то живет. А… ааа… Так вот почему я вижу твою тошнотворную рожу, Криггс. Ты не просто так пришёл отравить мне день. «Пули восстания», да? Они к старым твоим стволам не подходят, нужен самый распространенный у нас калибр. Ну и гадкая же ты скотина…

— Спасибо! — лучезарно улыбнулся я. Теодор Рейхгарден дураком не был, а еще, действительно жил в Незервилле. Он ежедневно трудился, над чем-то работал, даже сейчас я видел, что на одном из столов у него развернуты пергаменты с грубыми схемами тех типов оружия, о которых я ему как-то неумело и вскользь поведал. Зная, что они должны работать, неживой старик восстанавливал недосказанное мной, пользуясь лишь своими знаниями и уверенностью, что конечный вариант… выстрелит.

Он… жил. В отличие от тех, кто десятки лет выполнял днем свои обязанности в городе, а затем ленился и страдал фигней на солнечном острове в Купели Жизни. А жить значит работать над собой, развиваться, пользоваться своим вторым шансом. Да, меня можно назвать двуличным, раз говорю такое живой, чувствующий, предвкушающий бурный секс с гоблиншей… но, что мешает им развиваться там, в Эзервилле? Что мешает хотя бы читать стихи, лежа на белом песочке пляжей иллюзорного мира?