Путь к Свету - Василий Арсеньев Страница 12

Первым забил тревогу мой приятель Гриша Алексеев. Однажды я столкнулся с ним у лифта, и он засыпал меня вопросами:

– Что происходит? Где зависаешь на выходных? Что ты такой смурной?

– Не выспался, – я скривил губы в неискренней улыбке.

– Нет, меня ты так просто не проведёшь! – усмехнулся он. – Слыхал, будто ты глаз положил на Данилову… Светлану Михайловну… Что, крепость оказалась неприступной?

– Что за бред ты несёшь?– вспылил я.

– Если ты так реагируешь, значит, всё серьёзно… Ты влюбился по уши… Неужели забыл свою Машу?

– Машу не тронь! – неистово вскричал я. Моя рука самопроизвольно дёрнулась и угодила в лицо его. Он упал с разбитым носом, вытирая кровь рукой. Я подскочил к нему, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Но он оттолкнул меня и прокричал:

– Я тебе этого не прощу!

По закону подлости очевидцем этого происшествия стал декан дневного факультета. Он пригласил меня в свой кабинет. Я во всём повинился.

– Драка в стенах вуза – серьёзный проступок, Андрей, – проговорил строгим голосом декан. – Что стало причиной вашей ссоры?

– Я не могу вам сказать, – опустив глаза, отвечал я. – Это личное. Я готов понести наказание. Даже если оно будет столь суровым как отчисление из вуза…

Он отпустил меня со словами: «Передавай отцу привет: мы с ним когда-то вместе учились…»

Я шёл к остановке, погрузился в раздумья и не замечал ничего вокруг себя: «Неужели это любовь? Не верю! Да нет же, для меня она просто преподавательница… Она строгая, но справедливая… В ней чувствуется присутствие внутренней силы. Красива… умна… успешна. Ну и что? Глупости!» Одно говорил разум, а сердце настойчиво шептало другое… Волны сильного чувства накатили на безмятежный берег души моей, и от былого равнодушия не осталось и следа. Ныло в груди моей от тоски…

«Сердцу не прикажешь!», – я вспомнил фразу, над которой прежде сам потешался.

Дома я отключил телефоны, чтобы никто не мешал свободному течению моих мыслей, и лёг в постель. «Что же это? Отчего мне так плохо? Я болен? Вызвать врача… Он мне не поможет! Где найти лекарство от этой болезни? Не надо никого слушать. Всё ложь! Мне надо поспать. Утро вечера мудренее…» Я сомкнул глаза, чтобы забыться, но яркий образ милой сердцу женщины предстал перед мысленным взором моим. Я мучился бессонницей полночи, пока не решился, осознав своё бессилие противостоять внезапному чувству любви…

***

Я открыл глаза и зажмурился; солнечный свет заливал всё пространство и бил в лицо. Настенные часы показывали десять минут одиннадцатого. «Ты должен спешить навстречу судьбе своей», – сказал неведомый голос в голове моей, и я засобирался в путь…

Весна… Солнце ласкало. Природа расцветала. Дышалось удивительно легко. Я слушал заливистое пение птиц, и сердце трепетало от неизречённого восторга. Я ловил улыбки на лицах прохожих. Хотелось прыгать от радости и кричать: «Я люблю тебя, жизнь!» Мир прекрасен и полон чудес…

«Как же я не видел и не чувствовал этого раньше?!» – удивлялся я про себя.

Я не помнил, как очутился перед зданием грязно-жёлтого цвета с вывеской «Юридическая академия». «Зачем я здесь? – растерянно думал я. – Ах, да, мне надо на консультацию…»

Я вошёл в кабинет кафедры административного права…

Светлана Михайловна оторвала свой взгляд от компьютера и покровительственной улыбкой встречала меня:

– Здравствуй, Андрей, присаживайся.

Я молчал, не зная, с чего начать.

– Итак, я слушаю тебя, – она вопросительно посмотрела на меня.

Я смутился и сказал, не глядя на неё:

– Свои баллы я хотел узнать…

Всякий студент мечтает о халяве на экзамене, которая называется «автоматом», но его надо ещё заслужить кропотливой работой в семестре. В этом мире, увы, ничего даром не бывает. Она выставляла баллы за ответы на семинарах.

– Не волнуйся, у тебя всё в порядке, – усмехнулась она. – Ещё вопросы?

Я понял, что она торопится избавиться от меня.

– По правде говоря, меня к вам привело чувство, что оказалось сильнее меня… Я люблю вас… – выпалил я и тотчас пожалел о своих словах.

Она улыбалась, как и всякая женщина, когда слышит признание в любви от молодого человека, но выражение лица её изменилось. Она заговорила о моей дипломной работе. Я отвечал невпопад, в упор глядя на неё.

– Мой тебе совет, Андрей, – внезапно сказала она, – брось… дурью не майся!

– О чём вы? – переспросил я, а по сердцу полоснула неприятная догадка.

– Обо всём… – красноречиво отвечала она, и улыбка вовсе исчезла с лица её. Она глядела на меня строго, как преподаватель на провинившегося студента.

– Я пойду? – спросил я.

– Да, я тебя не задерживаю, – отвечала она, повернув голову к компьютеру.

«Я не буду мешать вам… и никому более…» – подумал я, вышел из кабинета и присел в коридоре на диван, глядя вдаль невидящим взором. Не зная, сколько времени пробыл в забытьи, я очнулся, когда меня окликнул развязный голос Алексеева:

– Андрей? Ты что здесь делаешь? А, кажется, я догадываюсь…

Он громко засмеялся, а я сорвался с места и бросился вниз по лестнице. Я бежал по улицам города, не оглядываясь по сторонам. Зацепил прохожего, который неспешно шёл по тротуару и не успел высказать вслух, что думает обо мне. На красный сигнал светофора пронёсся через перекрёсток, едва не угодив под колёса мчавшейся маршрутки, смуглый водитель которой что-то прокричал с акцентом…

Судьба хранила меня до времени. Я опомнился, глядя в мутные воды Урала… Мост, посреди которого памятный столб обозначал границу Европы и Азии. Молодожёны неизменно запирали здесь своё счастье на замок, бросая ключи в воду. Я стоял, прислонясь к белокаменной ограде, и вспоминал те времена, когда была жива Маша. Мы гуляли по улице Советской и доходили до скованной льдом реки. Она улыбалась, её глаза светились тихой радостью, и весело играл румянец на щеках её, но всё вдруг изменилось – перекрёсток и тело любимой девушки с потухшим неподвижным взором… Я тряхнул головой, прогоняя тяжёлые воспоминания, и мысли остановились на событиях дня сегодняшнего. Я получил отказ, но и прежде такое бывало. Что же теперь? Отчего так тошно, хоть в воду прыгай? Раньше от грусти меня спасала весёлая компания, но сейчас никого рядом не было. Я остался совсем один! С муками душевными не сравнятся страдания телесные. Я опустил глаза и на каменной ограде прочёл надпись: «Андрей, я жду тебя. Твоя Маша».

«Что это такое?» – я задрожал, и слёзы брызнули из глаз моих. Не помня себя, я бросился вниз по ступенькам лестницы. Остановился на середине моста и схватился за перила. «Я жду тебя, Андрей», – неотступно звучало в моей голове. Недолго думая, я бросился в реку; вода тотчас приняла меня в свои объятия. Я опускался на дно, затаив дыхание. «Что я делаю?!» – ужаснулся я в последний момент и попытался всплыть, но что-то схватило меня за ноги и потянуло вниз. Когда невмоготу стало без воздуха, я открыл рот и захлебнулся…