Карта первого круга - Влад Серафимов Страница 12

И так-то не любил пауков, а когда увидел эту тварь на картинке в активаторе Аландора, весь передернулся. Пока он читал его характеристики я раздумывал, как же это членистоногое будет выглядеть в реальности и сейчас получил ответ на вопрос. Высотой по пояс, а в окружности за два метра вместе с лапами, паук внушал какой-то животный ужас. Его расцветка не имела резких оттенков — обычные грязно-желтые, черные, оранжевые цвета, как на крестовиках, которые встречаются в малине. Но увеличившиеся размеры давали возможность подробно рассмотреть детали существа и это наполняло отнюдь не восторгом, а омерзением и страхом.

Двигался противник достаточно медленно для меня, хотя было видно, что торопится вперед изо всех сил. Думаю, что взрослый человек смог бы от него убежать, тем более подпитываемый чувствами ужаса и отвращения. Но мне так сделать не получится, поэтому я первым делом подбежал к Треногу, которого так и не отозвали. Схватив его за уцелевшую лапу, с хрустом выдрал из основного тела, которое перекатывалось металлическим шаром с боку на бок. Полученный двухметровый шест я собирался использовать против паука, потому что вступать в рукопашную с такой мерзостью совсем не хотелось.

— Да щас! — раздался голос Аландора и конечность Тринога, как и он сам, распалась крупными огоньками.

Моя ладонь сомкнулась на пустоте, а я с ненавистью взглянул на пацана. Вот он козел.

Держать дистанцию от нового противника не составляло труда. Его характеристики, судя по карте, были расположены не равномерно, а самой высокой была выносливость. Скорость же составляла всего две единицы. Аландор с недовольством мне тогда рассказывал, когда показал паука в активаторе, что дядя ему когда-то дал целых три таких карты, но членистоногие проявили себя не очень хорошо в нападении. Из-за этого парень считал их скучными и только иногда развлекался, чтобы попугать живущих рядом людей. К сожалению, он не стал описывать подробности этих забав, поэтому для меня оставалось загадкой социальное строение мира.

Сделав пару кругов по площадке, я собрался с духом и молниеносным движением сблизился с пауком, заходя с боку. После драки с Треногом у меня побаливали места ударов и в целом чувствовал себя побитым, но это не сказалось на моей скорости. Ударом стопы вертикально вниз я легко переломил одну из средних лап. Тварь резко крутанулась, но даже не смогла коснуться меня, слишком большая разница в нашей скорости. Отпрыгнув, я зашел с другой стороны и повторил сове действие.

Две сломанные лапки не сильно мешали пауку, но, когда их количество возросло до пяти, он уже не мог нормально двигаться. Только кружился на месте и пытался сместиться ко мне поближе. Даже хелицеры пошли в ход, он ими помогал себе, отталкиваясь от земли. Я едва не совершил ошибку, попытавшись окончательно его добить, но вовремя увидел блеск на камнях и сменил траекторию, отбежав в сторону.

Внимательно присмотревшись, я понял, что паук сменил цвет паутины и она стала не белой, а прозрачно-серой. И он покрыл ей приличное пространство вокруг себя, пока вертелся на перебитых лапах, пытаясь меня достать. Причем он четко понимал, куда можно наступать и где ползти, чтобы не вляпаться в собственный клеевой состав. Выругавшись неожиданным особенностям врага, которого уже считал побежденным, я аккуратно обошел опасные участки, прыжком с места запрыгнул на его крупное брюшко, которое мягко качнулось подо мной и вбил ногу в место соединения головогруди и задней части тела.

Я где-то слышал, что у пчел мозг находится не в голове, а сердце вообще на ненормальном месте, поэтому не стал гадать, где уязвимые места у этого членистоногого, а просто решил ударить по самой тонкой части. Несмотря на неудобную поверхность под ногами, я смог пробить хитин, и моя стопа ушла вглубь тела, кроша там какие-то отростки и разрывая органы.

Паук забился внизу, а я с омерзение вырвал из него ногу, после чего соскочил на участок площадки без паутины и отошел, чтобы понаблюдать за его дальнейшими действиями. Он еще немного подергался, но потом опять направился в мою сторону. На этот раз полз он очень медленно и неуверенно, явно внутри были повреждены важные системы.

— Ну ты и в говно вляпался, — откомментировал Аландор, глядя на мою ногу. — Хрень полная эти насекомые. В следующий раз всех троих надо запустить.

Я передернулся от брезгливости после его слов и понадеялся, что он уже подуспокоился после моих слов ранее. Но это оказалось не так, сопляк все еще помнил мою попытку высказать собственное мнение, а может ему просто стало скучно, и он решил повысить градус напряжения схватки.

— Ладно, сейчас посмотрим, какой ты не убиваемый, — с этими словами он развеял покалеченного паука и призвал гоблинов.

Именно так он назвал этих существ, когда показывал мне их изображение. Настоящие маленькие зеленые человечки с ростом полтора метра. У них был длинный нос, тонкие, но жилистые руки и ноги, выпирающий живот, впалая грудь и острые зубы в пасти, которая приоткрыта и оттуда сочится слюна. Я успел тогда рассмотреть их вооружение из трех дротиков и небольшого размера каменных топоров, прежде чем призыватель перевернул страницу.

У него было сразу три таких карты, также, как и три карты пауков. Особенность гоблинов заключалась в том, что из артефакта появлялось сразу два существа, но их характеристики были снижены тоже в два раза. Поровну на каждого, получается. Когда призыватель озвучивал параметры монстриков, я удивился, зачем нужны эти слабаки. Сила и дух составляли по единице, а выносливость два. Только скорость была равна трем.

Сейчас же их характеристики не казались мне совсем уж никчемными, ведь Аландор вызвал разом три карты, то есть напротив меня появилось шесть существ. Толпой загасить могут любого, если группа бойцов сработана и натренирована на совместные действия. Как оказалась, эти недомерки вполне умели работать командой, много позже я даже стал подозревать наличие у них какого-то роевого разума.

Как только призыватель отдал команду на сражение, они метнулись в разные стороны, оставляя меня в центре их построения. Набрав дистанцию, полностью окружили меня и находящиеся сзади синхронно метнули дротики. Расстояние держали небольшое, снаряды летели быстро и увернуться было бы очень сложно, но я даже не пошевелился.

Когда я ранее пытался рассказать о своем состоянии Аландору и необходимости отдыха от психологического пресса, то сам не до конца верил в свои слова. Тело, восстановленное из карты и наполненное энергией вместе с жаждой действия, говорило мне, что я далек от истощения, а мои волнения — это скорее глупости, чем реальная проблема. Но вот после паука, когда я пытался стряхнуть налипший кусок его плоти, то почувствовал, что мне становится все равно. Равнодушие к происходящему начало было меня охватывать, но начало формирования из светящихся линий нового противника немного сбило напор этого чувства. Однако, увидев такую толпу я кристально чисто осознал, что после них будет кто-то еще, затем очередной враг и так до тех пор, пока я не вернусь в карту. А после возврата в этот мир все продолжится.

Собственная смерть в старом мире, а затем постоянные и бессмысленные бои полностью сожгли желание так жить, будущие же сражения, которые меня ожидали, полностью обесценивали такое существование. И тогда я решил умереть.