Мир, где нас не ждали - Дмитрий Карпин Страница 12

С каким-то нехорошим предчувствием Денис влетел в здание Главного штаба. Вчерашние события немного выбили его из колеи, растрясли уже привычную, устаканившуюся жизнь, лишний раз напомнив, что это жизнь отнюдь не его. Впрочем, как и мир. Кровавое и дерзкое по масштабам Советского Союза преступление не особо растрогало Дениса. «Видали и покровавей и помасштабней», — поминая родной мир, да и времена, в которых довелось побывать, думал Громов-младший. В памяти неожиданно всплыла пугающая до дрожи картина: старый обшарпанный подвал в доме Ипатьева, царская семья жмется друг к дружке, тусклая лампочка освещает испуганные лица и пистолет в собственной руке, а затем пальба, крики, стоны, дым, и вновь пальба и выворачивающий внутренности наизнанку запах смерти. Денис поморщился, затряс головой, стараясь отогнать предательские мысли, но совесть нахальной собачонкой вцепилась в душу и зарычала: «Ты стоял среди убийц, ты стрелял, на твоих руках тоже есть кровь!»

«Я стрелял мимо! — поднимаясь по лестнице, рыкнул на не к месту пробудившуюся совесть Денис. — И так было нужно! Историю менять нельзя!»

«Ой, да вы посмотрите на него, — дерзко рассмеялась совесть. — Историю, значит, менять нельзя? И это говорит человек, который живет в мире, чью историю он собственнолично изменил в корне!»

«Так вышло, — попытался отмахнуться от совести Денис. — Мы сделали все, что было в наших силах. Иных вариантов нет».

«Ты уверен? — ехидно усмехнулась совесть. — А вот Юля считает, что есть».

«Ежик сама в этом до конца не уверена. К тому же она считает, что этот мир подвергся… блин, как она там называла эту фигню? Ах да! Временная рассинхронизация! Во! Ей он подвергся, и теперь этому миру угрожает неведомая катастрофа. И, якобы, источник этой временной, мать ее, рассинхронизации, находится на Марсе. Но, как по мне, это полнейший бред».

«Ты уверен?»

«Да! На девяносто процентов!»

«Но ведь не на сто?!»

«Ну-у…»

«Знаю, знаю, проходили, — вздохнула совесть, — мол, все возможно. К тому же ты считаешь, что твои настоящие родители заслужили счастья, а Фадеевы заслужили жизни… И ради этого ты готов рискнуть даже судьбой всего человечества?»

«Не совсем так…» — попытался возразить Денис, но вконец обнаглевшая совесть не дала возможности оправдаться:

«Ты даже считаешь, что это может примирить нас с тобой?»

«А почему бы и нет? — возмутился Денис. — Родители заслужили счастья и заслужили быть вместе! А Фадеевы заслужили жить! Ты сама долгие годы вгрызалась мне в душу, заставляя чувствовать вину за их смерть. Ну вот, теперь они живы. Хотя бы по этому пункту мы должны с тобой примириться!»

Он поднялся на нужный этаж, и уже собрался было войти в отдел, но совесть и не думала униматься:

«Эх, — вздохнула воображаемая собеседница. — И опять ты ничему не научился, опять сделал неверные выводы…»

«Че это? — фыркнул Денис, остановившись возле стеклянной двери. — Хотя постой! Я знаю, к чему ты клонишь. Ты вновь пытаешься заставить меня почувствовать вину. Да, тогда в Зимнем дворце мы сделали все, что могли, мы взяли историю в свои руки и создали этот мир. Да, этот мир — последствия наших действий…»

«И все, что происходит в нем, тоже последствия ваших действий.»

«Намекаешь на то, что расправа над охраной на трассе тоже последствия наших действий. Ха! А вот я знаю, чем это парировать. Два трупа против миллионов! Мы создали мир, в котором не было Второй мировой. Мир, в котором вся Европа и Азия живут в согласии, и в котором почти нет войн, да и преступность стремится к нулю. Парируй это!»

За стеклянной дверью суетились коллеги. Громов-младший заметил братьев близнецов. Веселые, как всегда, двое из ларца размахивали руками и о чем-то увлеченно вещали. Денис задрал шею и увидел, что перед близнецами на стуле сидит Юля и улыбается.

«Согласна, — вновь вздохнула совесть. — Это мне парировать нечем. Хотя ты сам знаешь, что изменение истории чревато последствиями, и избавление мира от войн и катастроф прошлого должно увеличить число этих катастроф в грядущем в геометрической прогрессии».

«Но ведь ничего не происходит? Мир крепок, общество справедливо, мы даже Марс покорили».

«Да, и сделали из него один большой ГУЛАГ.»

«Пфф, — фыркнул Денис. — И что?»

Один из близнецов отошел в сторону, и взгляду ёжика открылась входная дверь. Она увидела за ней Дениса и помахала ему рукой. Он улыбнулся и помахал в ответ, и уже было потянулся к дверной ручке, как совесть вдруг невзначай проронила:

«Да и Юлю ты тоже потерял из-за своих новых убеждений и оправданий.»

«А вот это уже удар ниже пояса, — зарычал Денис. — Ёжик сама виновата! Она везде ищет загадочный подвох, она им одержима, она помешалась на неведомой грядущей катастрофе вместо того, чтобы просто жить и любить. Но однажды она поймет, что ошибается!»

«Ты уверен? — покачала воображаемой головой совесть. — А вот мне кажется, что она никогда не отступится. Не за этим ли она пришла к вам в отдел?»

«Наверняка! Наверняка, именно за этим. Но я не дам ей наделать глупостей».

Громов-младший открыл дверь и вошел в отдел.

«Главное, не потеряй ее навсегда», — на прощанье хмыкнула собеседница.

— Да умолкнешь ты, наконец! — рявкнул Денис, и не заметил, что сказал это вслух.

— Вообще-то, капитан Громов, я даже еще ничего не успела вам сказать, — раздался голос справа.

Денис повернулся. Через толстые стекла очков с негодованием и возмущением на него взирала низенькая женщина средних лет.