Следак - Николай Живцов Страница 12

– А вторая из девушек комсорг, – бросила реплику Любовь Михайловна, и, посмотрев на Юрова, усмехнулась.

Поняв, что в пылу праведного гнева хватила лишнего, упомянув помимо меня еще и студенток, Вера Степановна как-то сразу растеряла весь свой пыл. Она затравленно посмотрела сперва на секретаря комиссии и Рогачева, которые в отличие от нее не забыли кто отец одной девицы, а за тем на Юрова, который являлся начальником другой, и нес ответственность за действия подчиненной.

– Значит исключать будем только Чапыру, – быстро сориентировалась ведьма.

– За что? – тут уже возмутился я. – Я не участвовал в драке. Федор Александрович – свидетель.

– Ты ее спровоцировал, – отверг мой довод Юров, скривив рот в хищном оскале.

И я решился по этому фарсу ударить еще большим фарсом.

– Драка началась из-за того, что одна студентка, оскорбила другую. И в драке участвовало не две студентки, а четыре. А раз вы утверждаете, что причиной этой драки был я, то получается, что меня делили сразу четыре девушки. Я, конечно, молод и полон сил, но признаюсь вам честно, четырех девушек одновременно я не потяну.

– Чапыра! – закричали сразу обе мои недоброжелательницы, а Любовь Михайловна, закрыла лицо ладошкой.

– Альберт, в самом деле, поаккуратнее с высказываниями, – укорил меня председатель.

– Прошу прощения, но я всего лишь хочу сказать, что все произошедшее – это череда случайностей, а не чей-то злой умысел или результат аморального поведения. И вы, товарищ Юров, прекрасно это знаете, я вам вчера всё подробно объяснил. Но вы по какой-то причине все эти мои объяснения проигнорировали и продолжаете меня топить. У вас ко мне что-то личное?

– Нет вы посмотрите на него. Он оказывается не при чем, а виноват во всем товарищ Юров и стечение обстоятельств! – первой отреагировала седая ведьма, но на этот раз не упоминая девиц.

– Чапыра, ты говори, да не заговаривайся, – присоединился Рогачев.

Остальные члены комиссии выжидательно уставились на Юрова.

– Во-первых никакой личной неприязни у меня к Альберту нет, и я его, как он выразился, не топлю, – тот поспешил обесценить мое заявление. – Я как комсомолец реагирую на ЧП, что произошло в нашем университете. Во-вторых, да он мне вчера объяснил причину, по которой одна из девушек оказалась в его комнате. Соглашусь, она выглядит убедительной.

– И что это за причина? – оживился обкомовец, который не был в курсе этой местной истории.

– Девушка помогла Альберту добраться до комнаты после того как его сбила машина, – объяснил главный комсомолец.

– Действительно, уважительная, – согласился обкомовец.

– Зато причина для поцелуя в общественном месте совершенно не убедительна, – усмехнулся Юров, – Чапыра утверждает, что поцеловал девушку из чувства благодарности. Но это был не невинный поцелуй, они, извините сосались посреди холла! А поцелуй в общественном месте – это, как ни крути, аморальное поведение. Более того, этот поцелуй спровоцировал драку студенток, а драка – это ЧП.

– Подождите, – попросил обкомовец, – давайте разберемся, – Одна студентка – это невеста молодого человека, вторая, та, которую он целовал. Правильно?

– Да, все верно, Марк Артурович.

– Но в драке, как выяснилось, участвовало четыре студентки. Так кто же эти неучтенные две девушки?

– Подружки невесты, – помогла затруднившемуся ответить Юрову, Вера Степановна.

Абсурд происходящего зашкаливал, я как-то по-другому представлял себе защиту диплома.

– То есть с ними у студента Чапыры никаких отношений не было? – уточнил обкомовец.

Но ответом ему была тишина. Члены комиссии сперва с сомнением посмотрели друг на друга, затем перевели взгляды на меня.

– Это надо у товарища Юрова спрашивать. Он с моей личной жизнью знаком намного лучше меня, – серьезным тоном произнес я.

– Чапыра! Это не шуточки! – в сердцах крикнул председатель комиссионной комиссии, ударил по столу ладонью. – Решается вопрос о твоем исключении из университета! Так что думай, что говоришь!

– Решается? – ухмыльнулся я и грустно добавил. – Да он уже решен, вы же видите, что происходит.

– На что ты намекаешь?! – чуть ли не прорычал Юров, предупреждающе обжигая меня взглядом.

А мне было плевать на его угрозы, я уже понял, что помочь мне может только, так называемая, грязная защита.

– Подрались две девицы, вот только у одной из них папа, – я скопировал жест Рогачева, устремив взгляд на потолок, – а другая – комсорг. Но реагировать на ЧП надо? Надо! И решили наказать меня. Ну и что, что в драке не участвовал. Зато из простой семьи и живет в общаге. Типа со мной проблем не будет. Будут! – уверил я их. – Я обжалую свое исключение в советский суд, самый справедливый суд в мире! – добавил в речь пафоса, и по-деловому продолжил. – В драке я не участвовал, это может подтвердить толпа народа. Не думаю, что комсомольцы будут врать на суде. Да и поцелуй в общественном месте – не аморален. Целовать при встрече или в знак благодарности в традиции русского народа, которую, к слову, до сих пор чтут и соблюдают советские руководители, – сделал я толстый намек на Брежневе, но саму фамилию генсека упоминать поостерегся. Перегибать тоже не стоит.

Закончив свой обвинительный спич, я вытер ладонью пот со лба. Нервы что ли?

Все молчали, осмысливая услышанное.

– Как всё вывернул-то! – потрясенно произнесла Вера Степановна. – Да он невинной жертвой себя выставил, жертвой произвола! – ее голос так и сочился возмущением. – Вы только посмотрите на него! Ведь ни капли раскаяния! Где твоя комсомольская совесть? – патетически воскликнула она.

– Гнать таких из комсомола надо! – поддакнула ей секретарь комиссии.

– Вопрос об исключении Чапыры из комсомола поставлен еще вчера, – сообщил Юров.

– И какая причина указана? – поинтересовался обкомовец.

– Аморальное поведение, – пожав плечами, ответил Юров, словно другой причины быть и не может.

– Из-за поцелуя? – продолжил уточнять обкомовец.

– И не только. В последний год Чапыра вообще отбился от рук. Позволяет себе черте что, носит длинные волосы, наряжался как клоун. Нет, сегодня-то он нормально выглядит. – поспешил пояснить секретарь комсомола, видя на лице обкомовца недоумение, – Подстригся и приоделся к защите диплома, но до этого ходил в неподобающем для комсомольца виде.

– То есть получается, когда Чапыра, как вы выразились, наряжался как клоун, вы его не исключали из комсомола, а как только студент привел себя в порядок, вы сразу же решили его исключить, – заметила Любовь Михайловна и многозначительно добавила, – Интересно.

– Товарищ Ефремова, вы же понимаете, что Чапыра привел себя в порядок только из-за сегодняшнего мероприятия! – возмутился Юров.