Все не так, как кажется - Марик Лернер Страница 12

– А что такое? – пьяно удивился он. – Ты про это? – Он щелкнул по горлу. – Сам знаешь, так жить проще, никто в голову не залезет.

– Ты не вовремя. И, кажется, забыл, о чем в последний раз говорили.

– Думаю, когда мы поближе познакомимся с девушкой, – протягивая руку, произнес он с издевательской интонацией, – она по-иному взглянет…

И тут я ударил дурака в солнечное сплетение. Не очень сильно, но чтоб почувствовал, насколько это больно и неприятно. Дышать ему резко стало невмоготу, он скрючился. Хорошо бы добавить еще разок-другой, но, боюсь, нереально вложить окончательно сбрендившему ума.

Замерший у обочины «Руссобалт» хлопнул дверцами, являя ночи трех здоровенных жлобов, сделанных по одному шаблону. Плечи широкие, мускулы накачанные, ума немного. Типичная пехота из банд.

– Ты что, козел, творишь? – потребовал объяснений тот, что появился из передней дверцы.

– Я? – отпуская разбившуюся бутылку, удивился я.

Он невольно посмотрел на звон стекла, выпустив меня из внимания. Шаг вперед, и я без реверансов двинул его лбом в лицо. Судя по ощущениям, сломал дураку нос. Такие с виду крепкие бойцы на удивление мало терпимы к боли, и ничего удивительного, что он свалился на машину и сполз по ней вниз. Выяснять, как надолго, не ко времени. Тут у меня целая компания не сильно уважающих закон. Так я и сам отвратительный тип. Замахиваюсь кулаком, чего очередная горилла явно ждет, и бью с размаха носком ботинка по единственному месту, которое обожает каждый мужчина. Он сложился сразу не хуже перочинного ножика и только и мог, что мычать.

Где-то по соседству закричала женщина. За кого она болеет, неизвестно, и выяснять не хочется. Не одни мы на улице, после концерта полно самого разного народа в окрестностях. Это не слишком удачно.

Третий оказался шустрым и перепрыгнул через капот, устремляясь с криком в атаку. Только и оставалось поймать руку на болевой. Раз не понимает, пусть пеняет на себя. Не дослушав матерную брань, нажал, ломая руку, и послал его ко второму, успевшему облевать тротуар.

Обогнув мешающее тело, подошел к слегка отдышавшемуся Вадиму, поднял за шиворот и прошипел прямо в лицо:

– В следующий раз, если ты случайно увидишь меня или кого-то из моих знакомых и захочешь подойти, подумай дважды. Потому что сломаю тебе руку сразу, без разговоров. А если выяснится, что решил сделать подляну в своем любимом стиле, вырву позвоночник. И твой дедушка меня не напугает. Он во мне нуждается гораздо больше, чем в тебе. Ты понял, скотина вшивая, или добавить?

– Достаточно! – сказал голос от «Руссобалта». Водитель наконец соизволил выбраться из салона и стоял в свободной позе, без особой жалости наблюдая за своим подопечным. Ростом за два метра и весом добрых девяносто килограммов, среди которых жира было совсем чуть, он смотрелся крайне внушительно, даже если не знать, кто он такой. – Не переходи границу, Андрей.

Вот это реально мечта любой девицы от тринадцати до пятидесяти. Натуральный мачо с яркой внешностью горячего латиноамериканца, пластика движений хищника и приятный голос, от которого млеют представительницы женского пола. Только он отнюдь не киноактер.

– Держи его от меня подальше, Лео, – отпуская Вадима, сказал уже почти спокойно. – А заодно и этих обезьян.

Ведь мог остановить, не захотел. За мой счет воспитание опять проведет.

– Я не лезу первым, но от меня не откупишься, а когда начинают угрожать…

– Я ничего такого, – заскулил Вадим.

– Вести машину сможешь? – уточнил Лео.

– Да, – с задержкой ответил Вадим.

– Вот и езжай домой. И ты тоже, – это уже мне. – Иногда не только ОБО надо знать, еще и мозгами пользоваться.

– Как скажешь, – взяв под руку Катю и поспешно увлекая ее за собой, согласился я. Ему не привыкать разгребать последствия.

– И что это было? – требовательно спросила моя девушка, не успели мы завернуть за угол.

Между прочим, пока все происходило, она не визжала, глупо не мельтешила, мешая, и не хватала за рукав с целью помирить или выяснить ненужные в тот момент подробности. Выходит, заслужила объяснения.

– Это был Вадим Артемьев, – сказал, старательно подбирая слова. – Внук Егора Григорьевича Артемьева.

Судя по недоумению, до Кати не дошло.

– Большой Артем.

– О! – сказала Катя с чувством.

В газетах пишут – глава московской мафии. Как обычно, врут. Нет у нас капо ди тутти капи ^[5]. Есть девять семей, контролирующих районы и сомнительные отрасли. Эдакая конфедерация преступных группировок, в которой Большой Артем имеет немалый авторитет, однако отнюдь не может отдавать прямые приказы другим. Четкой подчиненности не существует, даже если не брать в расчет залетных и отморозков. И все же на собрании, решающем трения и сомнительные ситуации, почти всегда председательствует. Откуда и пошла легенда.

– Мой дед его отцу родной брат, – не дожидаясь продолжения допроса, сообщил я. – Потому знакомы с детства.

– Ага! Ты парнишка не из простых.

– Это не самое близкое родство, – продолжил я без особой охоты. – И гордиться им глупо.

– Ну не скажи.

– Моя семья не имеет отношения к его делам, – твердо заявил я. – И мы давно расплевались. Он допился до чертиков, иначе не стал бы подходить.

– Глядя на разницу в машинах, – хлопая по крылу моего «форда», до которого с задержкой добрались, произнесла Катя, – как-то не удивляюсь.

Сдался им всем мой драндулет. Колеса крутятся, чего еще надо? Он не для понтов бессмысленных предназначен.

– И чего не поделили? – потребовала ответа. – Оно ведь и меня касается.

– Вот отношение к девушкам и не поделили. Он на первых порах изумительный ухажер, денег немерено, способен многое себе позволить. Обаятельный до ужаса, остроумный, милый и легко поддержит разговор на любую тему. На некоторых действует безотказно. Только вот с головушкой не все в порядке. Обожает причинять боль партнершам. Садист, по-простому.

– Аморальный тип?

– Подлец натуральный, уверенный в безнаказанности. И это не юмор.

– Ты все хорошо понял? – уточнил я вполголоса, пока Гуреев давал последние наставления родителям пацана. – Обязательные периодические проверки, и, если хоть тень подозрения на ухудшение, сразу пишешь письмо на тот почтовый ящик.

– Чтоб отследить было нельзя? – шепотом спросил мальчишка.

Положительно умница. Я посмотрел на него с умилением. Натурально самые приятные люди – не сделавшие нам добро, а мы сами, совершившие нечто для другого. Не зря восточные люди считали себя ответственными за спасенных. Немного в ином смысле, и все же приятно до печенок.