Командир особого взвода - Вадим Шарапов Страница 12

Сергей шел в цепи, напряженно, до боли в глазах вглядываясь вперед. Ему казалось, что сейчас откуда-нибудь метнется человек или зверь – и полетят стреляные гильзы, все завертится в суматохе боя. Один только раз он видел, как брали живьем немецкого мага, выкуривая того из бункера под Винницей. Немец, которому нечего было терять, щедро расходовал свою Силу, посылая вперед жутких тварей, созданных из плоти и костей солдат, своими трупами заваливших все коридоры подземного укрепрайона. Они не боялись обычных пуль и тупо бежали вперед, разрывая всех попадавшихся на пути. Тогда бункер забросали гранатами и динамитными шашками. Оглохшего мага, из носа и ушей у которого текла кровь, выволокли из-под земли и тут же, рядом с его убежищем, сожгли, облив мазутом.

Никольский вздрогнул, когда кто-то хлопнул его по плечу, и едва не нажал на спусковой крючок. Рядом шел Степан Нефедов. С виду старшина был совершенно спокоен и даже пистолет держал небрежно, в опущенной руке. Не глядя на рядового, Нефедов спросил:

– Сергей, ты ничего не чувствуешь?

Вопрос был неожиданным и непонятным. Никольский удивленно пожал плечами и уже открыл рот, собираясь ответить, что вроде бы ничего, как вдруг его накрыло. Во рту защипало и стало кисло, будто лизнул батарейку. И сразу же дернуло несколько раз вперед, как за веревочку. Сергей остановился и испуганно поглядел на старшину.

– Да, товарищ старшина, почувствовал. Как будто вон в ту сторону тянет… – он показал рукой вперед, на колодец.

– Понятно. Значит, там, – Нефедов пошел быстрее.

Сергей тоже ускорил шаг и спросил:

– А что это, товарищ старшина?

– Понимаешь, – быстро сквозь зубы сказал Степан, – ты до войны кем был?

– На заводе работал, – растерялся Никольский, – а что?

– А то. Ты, когда получку давали, за нее в табеле расписывался? Расписывался. Вот и любой колдун, когда заклятье творит – вроде как свою роспись ставит. Ни с чем не спутать. Только кроме всего прочего, она еще и указывает на него, пока свежая. А тут, сдается мне, свежее просто некуда. Загибай цепь! – вдруг крикнул Степан и несколько раз выстрелил куда-то. Шагах в десяти кувыркнулась в лебеду какая-то тварь размером с крупную собаку.

– Пугаешь, гад? – прошипел Нефедов.

Другая тварь, оскалив зубы, выпрыгнула откуда-то сбоку и ткнулась в плечо Никольскому, едва не опрокинув его на землю. Но не вцепилась, а замерла на месте, как-то недоуменно покачиваясь на тонких паучьих лапах. Щелкнул выстрел, и она осела вниз. Рядовой заметил, как Степан, скривившись в болезненной гримасе, поспешно прикусил зубами висевший у него на шейной цепочке непонятный предмет – похоже, какой-то оберег.

Призраков Никольский не заметил. Только пахнуло смрадным ветром, откуда-то налетел горький туман, но развеялся клочьями у самого колодца. Первым в его черный зев заглянул пожилой старшина, выпустив туда наугад пару автоматных очередей.

– А ну, тихо! – сказал невесть как снова оказавшийся рядом Нефедов, и Сергей, глянув на него, поразился, увидев мокрое и серое от боли лицо, как будто старшину что-то жевало изнутри, но он еще держался.

– Тихо! – повторил Степан и тут же сказал: – Ты лучше давай, старшина, сам туда лезь.

«Да вы что?!» – хотел заорать во весь голос Сергей и тут же осекся, увидев равнодушные лица солдат. Даже Ольга, замершая поодаль с пистолетом в руке, ничего не сказала, слепо уставившись в одну точку. Седоусый старшина молча кивнул головой, бросил автомат, будто бесполезную железяку и вскочил на край колодца. Сергей дернулся к нему – помочь, остановить, но старшина уже камнем рухнул вниз.

Время замерло. Никольский остановившимся взглядом смотрел на колодец – и тут сруб точно взорвался. Вверх полетели обломки почерневших бревен и брызги воды, которая искрящимся фонтаном застыла над головами. А потом из колодца показалась голова старшины, который, вцепившись в кого-то, тянул его наверх, одной рукой держась за цепь журавля.

– Быстро! – окрик Нефедова хлестнул кнутом. – Помогать ему, ну!

Сергей кинулся к колодцу и вцепился в ворот мокрой гимнастерки, вытягивая старшину наружу. Тот с хрипом перевалился за край, и Никольский увидел, что второй, полуоторванной рукой он намертво сжимает за горло кого-то, заросшего черной шевелящейся шерстью, отдаленно напоминающего горбатого человека. И тут же рядовой почувствовал тупой удар в грудь, напротив сердца. Его откинуло от сруба, но другие солдаты уже тянули колдуна наверх.

Никольский поднялся с земли и посмотрел на грудь. Гимнастерка была разорвана, и точно под левым соском торчал длинный железный штырь, пробивший сердце. Но боли не было и никаких неудобств не было тоже. Сергей попытался было вздохнуть, и тут же понял, что это совсем не обязательно, и что все это время он не дышал. Попытался удивиться или рассердиться, но не получилось, словно все это время чувства, которые он испытывал, были только воспоминанием о них. Зато теперь он помнил – но тоже отстраненно и равнодушно, – как поднялся ночью с досок старого блиндажа, превращенного в госпитальный морг, – поднялся он, и с ним еще десяток таких же убитых. Последний резерв зачистки.

Тогда он повернулся, и молча двинулся обратно к куче солдат. Втиснулся между ними и ухватился за холодную мокрую кожу завывающего колдуна.

Степан Нефедов выпустил из губ оберег. Боль уже ушла, больше не раскалывалась голова – видимо, заклятье исчерпало Силу. Он сделал несколько шагов и не удержался – шатнуло. Тогда Степан сел прямо на землю и, не оборачиваясь, сипло приказал:

– Кончайте его.

И зажал ладонями уши, согнулся, весь сморщившись. Не в человеческих силах было выдержать страшный крик колдуна, которого заживо рвали на куски мертвые солдаты. Он не мог причинить им никакого вреда и поэтому кричал и кричал, распадаясь на кровавые части.

Потом вой прекратился.

Нефедов встал. Он облизнул соленые губы и почувствовал вкус собственной крови, которая текла из носа. Старшина размазал ее по подбородку, махнул рукой и повернулся.

Солдаты стояли и молча глядели на него. Они не двигались. Ольга… Федор… Сергей… пожилой старшина… никто из них не шевельнулся и ничего не сказал, когда старшина Нефедов достал из нагрудного кармана тонкую металлическую пластинку со сложными символами. Он сглотнул и криво усмехнулся.

– Ну, вот и все. Жаль, анекдот я вам так и не рассказал. Да это ничего. Благодарю за службу… а Родина не забудет, – и переломил пластинку пополам. Бросил обломки в лебеду и пошел прочь, не видя, как беззвучным пламенем вспыхивают и исчезают тела.

Грузовик на опушке уже урчал мотором.