Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин Страница 12

Подросток осторожно вытянул перед собой аурный щуп, прикоснувшись к ауре хищника: началась борьба. В какой-то степени это можно сравнить с попыткой ворваться в чужой дом, запертый на замок. Когда юный искусник пытался вселиться в Толлеуса, все было иначе: там дверь отсутствовала вообще. Зато сам хозяин, когда бодрствовал, запросто выталкивал незваного гостя за порог.

Преграда, не пускающая рыжего агрессора в чужой разум, оказалась ему явно не по зубам. Если с разбегу биться головой в настоящую запертую дверь, шанс выбить ее примерно такой же. После нескольких бесплодных попыток расстроенный Оболиус отступился.

Знакомое бульканье привлекло внимание – из-за ворот высунулась химера и уставилась своими печальными глазами на подростка. Практически в этот же момент из глубины замка послышался какой-то грохот, приглушенный стенами и расстоянием. Ученик искусника сейчас же вспомнил и про учителя, и про мрачную тайну этого склепа и сжался: уж не лезут ли мертвые чародейские стражи? Вновь наступила тишина – мир вокруг был безмятежен, как прежде. Однако внутри явно что-то произошло.

«С учителем все в порядке?» – тревожно кольнула мысль. Узнать, что случилось, увидеть все собственными глазами можно – нужно только решиться войти внутрь… Любопытство и тревога за судьбу учителя – хорошее подспорье в борьбе со страхом. Впрочем, Оболиус не утратил природной осторожности и здравого смысла, чтобы исследовать чародейские владения самолично. И мохнаткой не выйдет – на большом расстоянии управлять ею не получится. А вот через нее – волком… Даже если зверь там погибнет, ничего страшного! Деревенские как-нибудь обойдутся без зрелища дрессированного хищника. Точнее, потерпят до следующего раза, когда Оболиус поймает новую жертву!

Рыжик свесил голову с телеги, разглядывая поверженных серых, потом перевел взгляд на очень кстати появившуюся химеру. «Эти животные помогают чародеям», – всплыли в памяти слова старика. И в самом деле – во время тренировок работать через мохнатку было легче. Правда, тогда юный искусник пытался штурмовать сознание своего учителя, однако отчего же не попробовать то же самое с волками?

Дотянуться аурой до ворот замка – для Оболиуса задача серьезная, проще оказалось вживую изловить мохнатку и подвести к самой телеге. Затем, дрожа от возбуждения, он легко взял над чародейским помощником контроль и потянулся к серому хищнику. Так действительно было легче. Когда Рыжик навалился на «дверь» в волчий разум, та затрещала и заходила ходуном. Ободренный явным прогрессом, парень удвоил усилия. Преграда дрожала и прогибалась под его напором, но все-таки держалась. Когда он все-таки ее сломал, то выдохся так, будто бежал сюда от самой деревни. Однако праздновать победу еще рано – волк сдаваться не собирался, и предстоял новый раунд битвы за право управлять его телом. Оболиус, лежа с закрытыми глазами на дне телеги, не видел зверя, которого пытался подчинить своей воле. Он вообще ничего не видел, просто чувствовал присутствие волка и его готовность сопротивляться. Страшные зубы и злые глаза рисовались лишь в воображении, и тем не менее они пугали. А еще мальчишка понятия не имел, насколько могуч противник и на что он способен в случае победы. Толлеусу юный искусник, даже усиленный мохнаткой, всегда проигрывал. Причем он знал, что старик мог его просто вытолкать из своей головы, а мог и вышвырнуть так, что потом еще долго мысли путались, а перед глазами плыли круги. Возможно, отпор может быть еще жестче – сразу Оболиус об этом как-то не подумал, а вот теперь заволновался.

Он все не решался приблизиться, чтобы начать сражение, и, наверное, отступился бы, но тут волк напал сам. Горе-чародей сжался, защищаясь, но, как выяснилось, никакой угрозы нет – грозный лесной хищник разумом оказался не сильнее новорожденного щенка в материальном мире. Оболиус с легкостью его опрокинул и, к своему изумлению, захватил контроль над телом.

В нос волка-человека ударили мириады незнакомых запахов, ушей достигли крики резвящейся в деревне детворы. Со зрением обстояло хуже: глаза пришлось прищурить от нестерпимо яркого света, но даже так картина была, мягко говоря, непривычная. Так что парня даже слегка замутило. Все-таки глаза мохнатки гораздо привычнее человеку. Зато как ходить на четырех лапах, подросток неплохо представлял – такой опыт он уже наработал. Вернее, он знал, как заставить животное идти туда, куда хочет новый хозяин. Отдавать команды мышцам чужого тела тоже можно, но лишь на уровне простейших движений – ходить таким образом совершенно невозможно. Оболиус велел волку встать, однако на этот раз зверь почему-то не двигался с места, хотя вроде бы строптивости не проявлял. Ах да! Путы на лапах! Как же их теперь снять? Через сознание волка это сделать не удалось, как подросток ни пытался. Животное вообще не видело нити, не говоря уже о том, чтобы работать с ними. Пришлось выскользнуть из захваченного тела, чтобы вернуться в мохнатку и оборвать невидимые путы. Оболиус снова попытался вселиться, но не успел: волк, почувствовав свободу, стрелой понесся прочь, и юный охотник, потянувшись вслед аурой, его не достал.

Лошадь снова заволновалась, и, прежде чем делать что-либо дальше, пришлось ее успокаивать. В плену остался еще один хищник, но сперва требовалось придумать способ решить неожиданно возникшую проблему.

Рыжик в задумчивости погрыз костяшку указательного пальца, сидя на краю телеги и пристально глядя на зверя. Тот столь же внимательно смотрел на человека, тяжело дыша, но не шевелясь. Наконец парень спрыгнул на землю, стащил с пояса веревку и осторожно связал лапы хищника, стараясь держаться подальше от жуткой пасти. После этого Оболиус вернулся на свое место, снял искусные путы с пленника и тут же начал цепочку вселений. На этот раз получилось даже быстрее, чем с первым волком, хотя парень вспотел, как в бане, пока сумел прорваться к хищнику в голову. Далее «своими» новыми зубами предстояло перегрызть веревку. Ничего сложного, но требуется время.