Ход в Шаолинь - Дмитрий Болховский Страница 12

– Здесь написаны удивительные вещи. Но я не могу не доверять им. Ведь письмо скреплено гербом и печатью самого императора! – сказал настоятель и снова поклонился. – Здесь говорится, что вы пришли из грядущего, пронзив ткань времени. Это очень странно. Если в будущем веке любой, даже ребенок, владеет искусством Даоса, неужели вы не знаете, что времени не существует? – Друзья опешили, поскольку не были готовы к подобному вопросу. – И вот еще, что такое «политбюро»?

Сложнее оказалось ответить на второй вопрос. Почетное право провести урок политинформации было делегировано Свете, поскольку она была отличницей, и к тому же получила подробные инструкции на этот счет.

Света рассказала о том, что «опиумные войны», которые организовали западные державы во главе с Великобританией, привели к гражданской войне и массовому вымиранию населения Китая из-за распространения наркомании. И о том, как русский посланник Н.П. Игнатьев в 1860 году спас Пекин от разграбления англо-французскими войсками. И о том, что в начале двадцатого века в Китае произошла революция, в результате которой империя Цин развалилась, и страна фактически снова вернулась в эпоху феодализма. Света рассказала об образовании Китайской Республики и о новой гражданской войне, в которой победила партия Гоминьдан под предводительством жестокого Чан Кайши.

В 1928 году вице-премьер Республики Фэн Юйсян отдал приказ генералу Ши Юсану атаковать Шаолинь, как оплот сторонников реставрации империи Цин. Несколько месяцев монастырь был в осаде. Монахи защищали свою обитель с оружием в руках. Тогда Ши Юсан поджег Шаолинь. Монастырь горел почти сорок дней. Сгорели шестнадцать залов храма, с их уникальными реликвиями и письменными трактатами, а большинство монахов было убито. После чего Шаолинь лежал в руинах полвека.

Услышав это, настоятель воздел руки к небу и вскричал:

– О, коварные англичане! Как хитры были ваши послы, как щедры были ваши обещания. Вы годами втирались в доверие наших правителей, обещая блага западной цивилизации. Но в ваших головах была лишь одна нажива. Вы соблазнили наших сановников серебром и отравили опиумом целую империю. Но вам и этого показалось мало. О, алчные британцы! Вы украли нашу реликвию, статую Бодхидхармы. Вы вырвали мистический стержень, связующий воедино народы Китая, и ввергли его в хаос. Так пусть же все то зло, которое вы причинили нам, вернется к вам! Пусть взбунтуются силы природы и расколется земная твердь. Пусть горы вашей Шотландии начнут реветь и извергать черный дождь на ваши города. Пусть штормы и наводнения затопят ваши берега. Пусть ваши плодородные земли превратятся в болота и топи. И народы ваши рассеются на все времена…

– Учитель, но вы говорили, что времени не существует, – абсолютно бестактно прервал его Женька.

Настоятель перевел гневный взгляд на ребят. Потом, как будто вспомнив, кто стоит перед ним, сказал назидательно:

– Юноша! Я просто проверял вашу внимательность. Но раз уж ты называешь меня учителем, запомни. Скромность для ученика является большей добродетелью. Хочешь, я разбужу этих послушников, мастеров кунг-фу, и они объяснят тебе эту простую истину?

Только сейчас друзья осознали, что до сих пор находятся в хронотрансе. В прошлые разы это состояние длилось всего несколько секунд. А сейчас мир оставался без движения уже более получаса.

– Учитель, – осторожно спросил Серега, – а все же, почему иногда мир вокруг нас кружится, как бурный поток, а иногда застывает, словно бабочка в янтаре? – Тяга к знаниям превысила его опасения касательно последствий возможного пробуждения летающих монахов.

– На похожий вопрос Будда ответил своему ученику так: «Один человек был поражен отравленной стрелой. Его друзья призвали искусного целителя. Но вместо того, чтобы принять лечение, больной начал задавать вопросы: „Как зовут врача, каким ядом меня отравили и из какого лука была выпущена стрела? “. Каков же был конец этого человека? Жизнь коротка, а энергия ограниченна. Не стоит отвлекаться на вопросы, которые не ведут к просветлению». Вы узнаете все в свое время. – Произнеся слово «время», настоятель улыбнулся едва заметно. – Пойдемте в обитель, вам надо многому научиться.

Они вошли в ворота монастыря, оставив своих застывших спарринг-партнеров созерцать вечность. Тенистая аллея, мощенная гладко отесанными камнями, привела их к маленькому домику. Настоятель открыл дверь и жестом пригласил ребят войти. Они очутились в просторной комнате. Стены снизу были украшены деревянными панелями с резьбой, а вверху были побелены и искусно расписаны райскими деревьями с пышными цветами и павлинами. В нескольких местах висели развернутые свитки с иероглифами. Углы комнаты были завешаны парчовыми портьерами. Мебели было немного. Деревянное кресло, больше похожее на трон, несколько скамеечек около него, столик с чайными принадлежностями и ширма. Из комнаты вправо и влево выходило две сдвижные двери. Пол в комнате был устлан мягкими соломенными циновками. Ребята разулись и вошли.

На противоположной от входа стене было окно. На подоконнике стояли две фарфоровые вазы с цветами. Окно было забрано деревянной решеточкой из прямоугольных ячеек разного размера. Сквозь стекло со стороны улицы была видна птица. Она подлетела к окну, да так и зависла недвижимо, с распахнутыми крыльями, попав вместе со всем окружающим миром в ловушку времени.

– Неужели во всем мире остались только мы? – шепнула Света друзьям.

Как бы в ответ на ее вопрос в соседней комнате раздались шаги, дверные створки раздвинулись, и в комнату вошел человек. Странно было видеть его бодрствующим в этом сонном царстве. Еще более странно было увидеть здесь казака. Выбритый наголо по местной моде, казак, однако, имел характерную отличительную особенность – длинный черный чуб на макушке с проседью и усы того же колера, заплетенные в косички. В ухе его болталась толстенная золотая серьга. На казаке был цветастый кафтан и алая рубаха, распахнутая на груди. На шее его висел большой медный крест на кожаном гайтане. Огромные атласные шаровары нависали над коричневыми кожаными сапогами с золотистыми бляхами и щегольски загнутыми носками, словно два зеленых воздушных шара над сказочными гондолами. На поясе у казака висела кривая сабля, эфес и ножны которой были отделаны каменьями и серебром. На вид ему было лет эдак шестьдесят. В руках казак держал дымящийся самовар.

– Эх, батько, – сказал казак недовольным голосом и поставил самовар на чайный столик. – Ну, на шо ви снова часы остановили?

– Микола, не вмешивайся не в свое дело, – так же недовольно ответил старец. – Настоятель знает, что делает.

Очевидно, что этот спор происходил у них уже не в первый раз.

– Вы прямо як дитя малое, – продолжал казак. – Не той у вас возраст уже, шоб всей этой хиромантией заниматься.

– Микола, – повысил голос настоятель, – будешь при гостях неприличными словами выражаться, я тебя дракону скормлю.

– Ой, батюшки! – воскликнул Микола, увидев ребят. – Откуда ж ви взялися таки в наших краях? Та и свитки на вас яки чудные.

– Вот это ты верно заметил, – сказал настоятель. – Принеси-ка нашим гостям переодеться.