Дебажить Жизнь - Евгений Досычев Страница 11

Я не знаю, решился бы я куда-то уехать, если бы не событие, случившееся буквально через пару дней. А случилось следующее: я позвонил с телефона-автомата Тане, чтобы договориться об оплате Инниных кружков, а Таня сказала, что… (фанфары!) мне пришло какое-то письмо из «миштары» – израильской полиции.

У меня опять началась паника, и я специально поехал к Тане, чтобы забрать это письмо. Несмотря на то что иврит я знал не очень хорошо, понять, что от меня хотели, было нетрудно: прийти такого-то августа в 8:00 в полицейское отделение в нижнем городе.

Конечно, ужасно глупо, но вместо того, чтобы посоветоваться с адвокатом или хотя бы просто выяснить, по поводу чего, собственно, эта повестка, я начал планировать своё бегство из Израиля. Это было наивно с моей стороны, поскольку если бы я являлся реальным подозреваемым, меня в аэропорту, видимо, просто не выпустили бы из страны. Опять-таки, нужно понимать, что я находился в состоянии жуткого стресса и вообще ничего не соображал. И я купил билет в Москву. В город, где я провел большую часть своей жизни и где до сих пор жила моя старшая сестра.

Некоторая сложность заключалась в том, что у меня всё ещё был контракт на полгода на мою несчастную квартирку. Эта проблема решилась неожиданно быстро, после того как Руслан познакомил меня со своим приятелем Мишей, который недавно приехал из Пятигорска и как раз искал дешёвое жилье.

Миша был очень интересный персонаж. Я бы его назвал «интеллигентное быдло». Он был немного толстоват, одет неопрятно и часто матерился. Тем не менее буквально через десять минут общения мне стало ясно, что он толковый и добрый парень. Миша подписал контракт с хозяином и въехал вместо меня. Я оставил ему почти все свои вещи.

В день моего отъезда я зашёл к Тане, дал ей 650 долларов, крепко обнял Инку и поехал на маршрутке в аэропорт. Несмотря на мои страхи, на паспортном контроле меня не задержали, и я на самолете Boeing 737 компании «Трансаэро», о которой до этого никогда не слышал, вылетел в Москву.

Можно долго рассказывать о том, насколько ошеломила меня Москва 1996 года, но это не касается нашей истории, поэтому, наверное, не стоит. Я добрался до сестры, лёг на раскладной диван и просто пролежал на нём где-то неделю: смотрел телик, успокаивался, думал о том, что мне теперь делать.

22 августа у Нелли был день рождения. Я позвонил ей, чтобы поздравить, и услышал неожиданную новость.

– Мне 20 минут назад звонил Андрей, – сказала Нелли. – И оставил свой телефон. Так что записывай!

Я начиркал этот, судя по коду, питерский номер на газете, и как только мы попрощались с Нелли, набрал его. На пятом звонке ответил женский голос. Я попросил к телефону Женю.

Женя меня узнал не сразу, но когда узнал – обрадовался.

– О! Давно не слышно тебя!

– Да, как-то пропал, – согласился я.– Сейчас я у сестры в Москве. Думал встретиться с тобой.

Если честно, я намеривался напросится к ним в гости в Питер, но Женя предложил что-то другое:

– Я во вторник с родителями в Москву еду на два дня. По папиным делам. Можно встретиться.

– Ого! Давай. Может, у нас останетесь ночевать? – предложил я.

– Спасибо, но не будем тебя напрягать, – ответил Женя. – Нам есть где остановиться.

Я продиктовал свой адрес и телефон и передал привет Андрею и Вере.

В понедельник вечером позвонил Женя и сказал, что может встретиться завтра в 10:00. Ранее я планировал предложить ему погулять по Москве, но погода была не очень, и, кроме того, хотелось записать наш разговор в тишине. Я пригласил Женю к себе, точнее к сестре, и он согласился.

Встал утром во вторник. Почему-то очень волновался.

Кое-как побрился.

Съел бутерброд с колбасой.

И сел ждать.