Семиевие - Нил Стивенсон Страница 11

Поскольку остальные одиннадцать членов экипажа были заняты тем, что поручил им Спарки, Дина проплыла по направлению к «корме» через всю станцию – ее мастерская находилась на «носу» – и открыла люк, чтобы встретить новоприбывших. Она ожидала увидеть несколько человек, плавающих в невесомости внутри орбитального модуля, а увидела голову и руку одного-единственного космонавта, которого, насколько она помнила, звали Максим Кошелев. Он был целиком погружен в плотную массу витаминов.

Слово «витамин» на жаргоне космоплавателей обозначало любой маленький и легкий, но крайне полезный предмет. Под это определение подходило все что угодно, включая микросхемы, лекарства, гавайские гитары, биологические образцы, мыло и пищу. Самыми ценными витаминами, разумеется, были люди, во всяком случае на взгляд тех, кто не хотел оставлять космос на откуп роботам. Коллеги Дины в области разработки астероидов страстно доказывали, что дорогущими ракетами вообще следует возить только витамины. Металл и воду надо не отправлять с Земли, а добывать из миллиардов камней, которые уже и так в космосе.

От кучи витаминов отделилась запечатанная коробка со шприцами и стукнула Дину по лбу, за ней последовал порошок гидроксида лития в вакуумной упаковке, флакон с морфием, рулон конденсаторов для поверхностного монтажа и, наконец, перехваченная резинкой связка заточенных простых карандашей. Кое-как отмахнувшись от всего этого, Дина смогла получше рассмотреть открывшуюся сцену: Максим был зажат в узеньком тоннеле посреди груды витаминов, которыми «Союз» набили до отказа.

Кто-то на Тюратаме догадался сунуть сверху несколько сложенных мусорных мешков. Правильно поняв намек, Дина развернула один и попыталась собрать в него все предметы, успевшие отделиться от кучи, пока они не отправились в свободное плавание по «Иззи». Покончив с этим, она принялась за саму кучу. Кое-чему удалось ускользнуть, но большая часть все же оказалась в мешке. Максим тем временем выбрался в хаб, чтобы немного размяться – он провел в одной позе шесть часов. Дина, не такая крупная, заняла его место и стала выбрасывать витамины наружу, где Максим ловил их в мешок.

Через минуту Дина раскопала ногу в голубом комбинезоне, за ней последовало плечо, потом рука. Рука тут же зашевелилась, в Дину снова полетели витамины, а под ними обнаружилось лицо, которое Дина узнала – полчаса назад она заглянула на страничку его обладательницы в Википедии. Это была Болор-Эрден, девушка, которую в свое время отчислили из отряда космонавтов из-за маленького роста – для нее не годился ни один из существующих скафандров. Она была пристегнута к креслу, которое явно наспех соорудили из подручных материалов. Кресло закрепили в углу отсека, известном как «диван», использовав для этого упругую сеть, снятую с большегрузного грузовика – на ней еще осталась пыль казахстанских дорог. Дина подумала, что, возможно, последний раз в жизни видит дорожную пыль, но тут же постаралась отогнать эту мысль.

Итак, Болор-Эрден и Максима отправили в полет в орбитальном модуле. Случай беспрецедентный: предполагалось, что люди могут путешествовать только в спускаемом аппарате. Говорить это вслух было вряд ли вежливо, но фактически оба получили билет в один конец и любая нештатная ситуация означала для них гибель. При входе в атмосферу орбитальный модуль отбрасывался и сгорал, теоретическая возможность выжить при аварии была только у пассажиров спускаемого аппарата.

Когда Дина с Максимом добрались до спускаемого модуля, в процесс разгребания витаминов включились новые добровольцы. В трех креслах, где, собственно, и было положено лететь, обнаружились еще два космонавта, Юрий и Вячеслав, а также англичанин по имени Рис.

Болор-Эрден, Юрий и Вячеслав при первой же возможности отстегнулись от кресел и выбрались через орбитальный модуль в хаб. Рис попросил небольшой передышки.

Дина тоже вернулась в хаб, чтобы поприветствовать четверку. Обычно новоприбывших встречали небольшой церемонией: обнимали или как минимум приветственно стукались с ними ладонями, а также делали фото на память. Предстоящая смерть всех людей на Земле несколько омрачала праздник, но Дина все же решила хотя бы переброситься с каждым парой слов.

Болор-Эрден тут же попросила называть ее Бо. Она была явная азиатка, однако глаза и скулы выглядели не совсем по-китайски. Впрочем, Дина уже знала из «Гугла», что Бо – монголка.

Юрий и Максим прибыли на МКС соответственно в третий и четвертый раз. С ними должен был отправиться молодой космонавт, для которого это был бы первый полет, но его в последний момент заменили на Вячеслава, летавшего уже дважды. Так что все «русские», кроме Бо, были здесь не новичками. Они быстро поздоровались с Диной, проплыли через хаб, с интересом оглядываясь по сторонам – некоторые оказались в нем впервые – и вошли через люк в «Звезду», которая уже была для них как родная. По пути они обменивались короткими замечаниями по-русски, из которых Дина понимала процентов пятьдесят. Обязательным условием работы на «Иззи» было хоть какое-то знание русского.

Инженер Рис Эйткен сделал карьеру на создании различных странных конструкций, как правило – по заказам состоятельных клиентов. Семнадцать дней назад его планируемая миссия на «Иззи» заключалась в том, чтобы подготовить строительство еще одного тора, большего диаметра. Позади старого хаба предполагалось пристыковать новый, а на нем установить тор для туристов. Операция входила в государственно-частную сделку между НАСА и британским миллиардером, который в числе первых начал инвестировать в космический туризм – на него и работал Рис. Сейчас задание у Риса поменялось, но и для нового он подходил как нельзя лучше.

Дина вернулась в орбитальный модуль и стала через люк разглядывать Риса, который терпеливо лежал в кресле, стараясь не двигаться.

– Первый раз в космосе? – поинтересовалась она, хотя знала ответ.

– Вас тут всех в «Гугле» забанили? – откликнулся Рис.

В устах американца такой ответ был бы откровенным хамством, однако Дина не в первый раз имела дело с англичанами и не обиделась.

– Не торопишься обживать новый дом?

– Решил растянуть удовольствие от процесса. И потом, мне сказали не двигать головой.

– Чтобы не стошнило? Совет разумный, ага, – подтвердила Дина, – но рано или поздно пошевелиться все же придется.

Мимо проплыл пакет, в котором, согласно надписи кириллицей, лежали семена огурцов. Дина подхватила его и, пользуясь тем, что оказалась достаточно близко к Рису, протянула руку:

– Дина.

– Рис, – он пожал ей руку, согласно инструкции не поворачивая головы. Однако, повинуясь глубоко заложенной в большинстве мужчин программе, все же скосил в ее сторону глаза, чтобы оценить. А потом повернул и голову, чтобы оценить получше.

– А вот это ты зря, – заметила Дина.

– О господи, – вырвалось у Риса.

– У тебя есть несколько минут, пока не началось. Пойдем со мной, я попробую найти пакет.

В одну из бессонных «ночей», каких в последнее время было немало, Дина поймала себя на том, что беспокоится о транзисторах. Современная полупроводниковая технология позволяла делать очень маленькие транзисторы. Настолько маленькие, что каждый можно уничтожить одним-единственным попаданием частицы «космических лучей». На Земле это не важно – ущерб не слишком велик, а большая часть космических лучей поглощается атмосферой. С электроникой, предназначенной для работы в космосе, все наоборот. Военно-промышленные комплексы всего мира вкладывали массу денег и усилий в производство «радиационно-устойчивой» электроники, которая бы не так страдала от космического излучения. Соответствующие микросхемы и печатные платы были в большинстве своем значительно крупнее и угловатее по дизайну, чем требовала потребительская электроника, к которой успел привыкнуть наземный покупатель. И стоили они гораздо дороже. Настолько, что Дина старалась в своих роботах вообще их не использовать. Она предпочитала стандартные микросхемы, крошечные и дешевые, хотя в итоге ее роботы выходили из строя по нескольку штук в неделю. В таких случаях она отправляла исправных роботов, и те доставляли неисправного к маленькой шлюзовой камере, оборудованной на стыке мастерской с изрытой поверхностью Амальтеи. Затем Дина меняла сгоревшую плату на новую. Случалось, что и новая оказывалась неисправной – космические лучи бомбардировали в том числе и платы, хранящиеся в мастерской. Но в поставках витаминов с грузовыми кораблями всегда приходили очередные комплекты.