Наследие Артанов - Вячеслав Вигриян Страница 11

– Мы должны завладеть этим транспортником. Сегодня. Иного выхода просто нет.

– А как же мой гелиостроп?

– От твоего гелиостропа одни проблемы. Надеюсь, ты помнишь, что именно из-за него мы здесь и застряли? Да и вообще, всех желающих вместить он явно не в состоянии, – окинув взглядом камеру, я заметил, что остальные узники внимательно прислушиваются к нашему разговору. – Я хочу, чтобы ты поговорила с сокамерниками. Мне нужно знать, есть ли среди них пилоты, умеющие водить суда подобной модификации.

– Хорошо, я спрошу. Прямо сейчас, – блондинка упорхнула, но очень скоро вернулась с крайне удрученным видом. – Илья, среди них нет пилотов. Ни одного, – губы ее мелко подрагивали, еще миг – и она разрыдается, тем самым окончательно выводя меня из равновесия.

– Ну на нет и суда нет. Кто-то в курсе, хотя бы где именно приземлился транспортник?

– Гуамотарин знает, сейчас я его позову. Он дольше всех находится на этой планете.

Повинуясь повелительному взмаху ее маленькой ручки, со своего места поднялся чешуйчатый рыбоголовый монстр с ничего не выражающим взглядом извечно выпученных оловянных глаз и пухлыми женственными губами. Когда он приблизился, я обратил внимание на то, что от него здорово несло тухлятиной. Но вида не подал, улыбку даже кривую изобразил, стараясь не смотреть на его покрытое язвами могучее тело. Гигант, судя по его внешнему виду, доживал последние дни, – вот он, яркий пример перед глазами. То же самое очень скоро будет и с нами, если мы не измыслим способа убраться отсюда побыстрее.

– Спрашивай.

Я повторил свой вопрос по поводу транспортника, и Эльвианора с готовностью принялась переводить серии булькающих звуков, исторгаемых губами гуамотарина. Как оказалось, совсем неподалеку была оборудована небольшая взлетно-посадочная полоса, на ней-то транспортник и совершил посадку. Более того: с утра нас наверняка заставят принять участие в погрузочно-разгрузочных работах.

– Отлично. Теперь узнай у него какое количество карликов задействовано на охране объекта во время погрузки.

Гуамотарин оказался толковым малым – обрисовал диспозицию от и до. Теперь я точно знал, с чем нам предстоит столкнуться, и знание это не то чтобы успокаивало, я и ранее не особо то волновался, но зато здорово придавало уверенности в благополучном исходе завтрашней операции. Эльвианора однако моей радужной уверенности не разделяла – ее трусило как осиновый лист, хотя в камере сегодня было на удивление тепло. Успокоив девушку, я вновь устроился на своих нарах и устало прикрыл глаза. Сон упрямо не шел ко мне. Отчего-то вдруг вспомнилась Земля, и сердце мое сжалось от щемящей тоски по дому. Оказывается, на ней было не так уж плохо, невзирая на все мои злоключения. Хорошее познается в сравнении, только потом мы начинаем ценить то, что потеряно безвозвратно. А, впрочем, безвозвратно ли? Как знать, как знать. Сейчас, именно в эту минуту, мне отчаянно захотелось услышать знакомый до мельчайших оттенков голос.

– Антонина Семеновна! – позвал я тихо, одними губами.

Но голос молчал, и лишь где-то там, за окном, бродяга-ветер выводил свою тихую, едва слышимую человеческому уху, затейливую мелодию.

Резкий гортанный окрик заставил меня испуганно вздрогнуть и открыть глаза. Уродливый плосколицый недоросль. Ну, естественно, кому как не ему будить меня нынче спозаранку вместо того, чтобы дать поспать всласть перед таким ответственным днем как этот!

– Чего тебе? – данный вопрос по сути своей являлся сугубо риторическим.

Каково же было мое удивление, когда ротовая полость карлика приоткрылась, и вместо обычного блеяния я отчетливо услыхал настолько витиеватое изречение матерного характера, что озвучить его постеснялся бы любой мало-мальски уважающий себя человек. Тем более в присутствии дам, к коим с натяжкой можно было отнести Эльвианору и троих ее мартышкоподобных подруг.

– Да встаю я уже, встаю! – покряхтывая, я заставил-таки себя сползти с нар и занять свое место в общем строю, что привычно выстроился по правую сторону от двери. Весь мой внешний вид говорил о том, как мне сейчас невыносимо больно стоять на своих двоих, на самом же деле настроение у меня просто зашкаливало. Еще бы: впервые за все время Антонина Семеновна, как я по привычке называл своего лингвина, сподобилась-таки перевести слова чуждого людскому роду создания. И пускай слова те были откровенно нецензурного содержания и до неузнаваемости искажали мою родословную, ошибочно причисляя как меня, так и всю мою родню к низшим видам беспозвоночных животных, да еще и попутно недвусмысленно намекая при этом на мою аномально-нетрадиционную ориентацию, неразборчивость в половых связях, а так же непристойное поведение в местах общественного пользования, – все равно. Симбионт сменил-таки гнев на милость – вот что главное.

Похоже, ни у одного меня настроение было праздничное. Все узники двинулись по коридору таким быстрым шагом, что охранники едва успевали поспевать за нами. Вездехода на улице не оказалось – нас погнали прямиком через поле туда, где за чахлыми вершинами небольшого подлеска поблескивал остроконечный шпиль антенны дальней связи.

Сказать, что громадина транспортника меня потрясла – значит ничего не сказать. Первое время я даже не понял: что, в сущности, стоит у меня сейчас перед глазами – то ли общественный нужник, возведенный по прихоти неизвестного архитектора на высоких металлических подпорках, то ли подлежащая сносу ветхая водонапорная башня немыслимой конфигурации. Оболочка ржавая, вся в потеках. Только с лицевой стороны я насчитал как минимум сорок заплат. И как только эта консервная банка умудряется покорять космические просторы?

– Ты уверена, что это космический корабль? – уточнил я на всякий случай у Эльвианоры и, получив от нее утвердительный кивок, задумался всерьез и надолго: а стоит ли вообще покидать пределы планеты на этом убожестве? Какая смерть предпочтительнее: сгнить заживо от неизвестной заразы, или погибнуть в космосе от удушья?

– Оно летает, – незаметно подошедший гуамотарин оказался подле меня совсем близко.

– Ладно, где наша не пропадала. Знать бы еще, как управлять этим ржавым куском металлолома!

Ящиков с награбленным оказалось не так уж и много – мы достаточно быстро перенесли большую часть их в грузовой отсек. Еще минут десять-пятнадцать и погрузка закончится, а я все не решался подать знак к нападению. Наконец, когда медлить стало совсем нельзя, коротко кивнул типу в расписном панцире, а сам, в мгновение ока приблизившись к одному из охранников на расстояние вытянутой руки, резко саданул его сомкнутыми костяшками пальцев в шею. Одного удара оказалось достаточно – карлик кулем упал на землю, даже не вскрикнув. Так, что там у нас с остальными?

Жажда к жизни временами бывает невероятно сильна. Я еще раз убедился в этом, когда увидел, как хлипкая на вид «мартышка», одна из подружек моей белоголовой спутницы, каким-то непостижимым образом свалила с ног второго охранника и теперь прыгала у него на животе, силясь весом своего тщедушного тела нанести бедолаге хоть мало-мальски значительные повреждения. К счастью, на выручку к ней вовремя подоспел гуамотарин – этот неповоротливый с виду гигант на поверку оказался достаточно прытким.