Чистилище. Живой - Виктор Глумов Страница 11

Всхлипнув, Таня подползла к Андрею и уткнулась в его бедро.

– Спа… спасибо.

Он опустил руку на ее затылок, поворошил волосы. Налил еще Тане и себе. Мысли закружились, как кабинки карусели, понеслись галопом. Тепло, хорошо, и нет больше в груди зияющей бездны, и все по-прежнему, если не покидать убежища.

Потом Таня заснула, Андрей, пошатываясь, добрел до распахнутого сейфа, принес куртку Сталкера и укрыл девушку – было все-таки холодновато. Улегся рядом. Над ухом зудел комар, пахло бензином и картофельными очистками. Набравшись смелости, он обнял Таню и сделал то, о чем мечтал с первого курса – зарылся лицом в ее волосы.

Проснулся он оттого, что Таня начала кричать и брыкаться. Отстранился, попытался ее растолкать, но ничего не получилось, и тогда до него дошло, что ей не кошмар снится – она бредит, горячая, как печка.

И что с ней? Простудилась, промокнув, или поднялась температура от стресса? А может, пошло заражение крови от того, что ее укусил зомби? В аптечке Сталкера имелось пять пакетиков с порошком от простуды, Андрей растворил порошок в воде и влил в рот Тане, но жар не уменьшился.

Черт побери! Почему в аптечках нет седативных препаратов? Сбросив грязную рубаху, он обнял дрожащую девушку, прижал к себе, и она успокоилась, затихла. Засыпал он с мыслью о том, что, забрав у него все, судьба подарила любимого человека, и хотя это неправильно и недостойно, но он счастлив.

Когда он проснулся, фонарик не горел – батарейки разрядились. Голова Тани лежала у Андрея на плече, рука затекла, и пальцы не слушались, но он не шевелился, чтоб не тревожить сон девушки. Наконец она сама перекатилась на середину дивана, и Андрей поднялся, отмечая, что здесь нет туалета, так что хочешь – не хочешь, придется периодически бегать на улицу. А еще он почувствовал зверский голод. Ощупью он нашел фонарик, понажимал на кнопку, заряжая аккумулятор, посветил на выход.

Прихватив ППШ и сняв его с предохранителя, Андрей подошел к стальной двери, прислонился к ней ухом, ничего не услышал. Щелкнул щеколдой. Выглянул. Чисто. Переступил через ведро, где в пакете лежало замаринованное мясо.

Прилипший к позвоночнику живот заурчал. Андрею даже неловко стало: мир катится в тартарары, а зверь внутри требует еды. Он сел на корточки, понюхал мясо: ночи уже прохладные, и оно, сдобренное солью и уксусом, не испортилось.

На обратном пути он затащил мясо в берлогу, проверил, как Таня, и решил развести костер и сделать шашлык – и голод утолит, и займется хоть чем-то. Сидеть, закупорившись в подземелье, невыносимо.

* * *

Шашлык Андрей ел два дня. Он то поднимался на поверхность и бродил по складам, как неприкаянный дух, то возвращался к Тане, которая продолжала бредить. Очнулась она на третьи сутки, молча уставилась в потолок. Андрей ее не трогал, боялся шевельнуться – а вдруг она повредилась рассудком?

– Пить хочется, – прошелестела она.

Андрей выдохнул с облегчением, бросился к ней, обнял и услышал «спасибо».

Помолчав немного, Таня улыбнулась и добавила:

– В кино показывают, что с героем рядом обязательно есть девушка. Глупости. Девчонки умирают первыми.

– Ты не умрешь, – сказал Андрей. – Обещаю.

– Не говори глупостей. Ты ж не Бог. А я… встать не могу.

– Мы никуда не спешим. – Он погладил Таню по бледному лбу. – Подождем, пока ты наберешься сил.

– Скажи, что все это мне приснилось, – взмолилась она.

Андрей промолчал. Налил ей остывшего чаю из термоса, протянул тарелку с черным шоколадом.

К вечеру она начала вставать. Андрей планировал выдвигаться через три дня. По его расчетам, к этому времени в большом мире станет хотя бы понятна расстановка сил. То, что они с Таней не единственные выжившие, это точно. Были же ведь и вертолет, и люди в деревенском магазине.