Мы пришли с миром... - Виталий Забирко Страница 11

Марионетка — самая сложная из театральных кукол как в изготовлении, так и в управлении. Мастерами по изготовлению марионеток по праву считаются итальянцы, они же придумали массу способов, как их «оживлять» над ширмой кукольного театра. В Средние века ниточки привязывали к наперсткам, которые надевали на пальцы, и часто одну марионетку обслуживали два актера, управляя ею двадцатью пальцами. Затем придумали крестовину, своеобразный пульт управления. Настоящая марионетка с квалифицированными актерами настолько многофункциональна, что двигается как человек Российские же актеры, привыкшие к куклам-рукавицам, управляются с помощью всего трех пальцев и в многофункциональном управлении марионетками не только ничего не смыслят, но и не желают смыслить. Они и здесь хотят обходиться тремя пальцами, забывая, что единственная общепонятная конфигурация из трех пальцев — фига.

Для театра я делал в основном куклы-рукавицы — к сожалению, марионетки не в традиции русской кукольной театральной школы. Когда же театр сгорел ясным пламенем, пришлось переквалифицироваться на изготовление марионеток. Многое почерпнул у итальянских мастеров, но, уверен, кое-что новое и сам изобрел и мог бы поделиться с итальянцами. Правда, говорят, что театр марионеток в Италии сейчас в упадке...

Самая простая марионетка — это кукла-скелет, несмотря на большое число подвижных частей. Деревянные или пластмассовые кости марионетки скрепляются между собой обычной ниткой, что позволяет им складываться в любом направлении — чем неправдоподобнее, тем смешнее. Зрители смеются над нелепой позой скелета, а актер при этом сам удивляется, что получается именно так. Другое дело Буратино — его суставы, в частности локтевые и коленные, должны сгибаться, как у человека, а не болтаться во все стороны, словно щепа в проруби. То же касается и управления такими куклами. Именно для случая, когда кукла висит в автомобиле у ветрового стекла и должна дергаться самопроизвольно, без участия актера, я и разработал оригинальную систему нитей, увеличивающую подвижность кукол и правдоподобность ужимок.

Весь день я вырезал части куклы и, как намечал, последней закончил голову. Завершая работу резцом, с некоторой опаской укоротил нос до приемлемых размеров, но, вопреки ожиданиям, никаких трансцендентных штучек на этот раз не произошло. Когда с резьбой было покончено, я взял кисточку, краски, покрасил туфли Буратино в коричневый цвет, нарисовал бело-красные полоски гетр, навел на щеках румянец. Затем, подождав, пока краска подсохнет, покрыл все части лаком. На сегодня все, завтра предстояла самая ответственная операция — сборка.

Встал я из-за верстака уже в двенадцатом часу ночи, выключил на лоджии свет и направился на кухню готовить нехитрый ужин. Устал безмерно, и дурные мысли в голову не лезли. Так и надо. Работать, работать не покладая рук, и тогда никакая нечистая сила меня не проймет.

И только когда лег спать, выключил свет и смежил веки, я вдруг вспомнил, что Любаша так и не позвонила. Что-то у нас не так пошло, что-то перекосилось... Неужели она в самом деле подозревает меня в педофилических наклонностях? Глупость какая.

Спал я беспокойно. Опять сквозь сон чудились шорохи на лоджии, но я принципиально не хотел просыпаться, вставать и проверять, кто там безобразничает — материальный пасюк или трансцендентное привидение.

Но когда утром проснулся, то первым делом направился на лоджию. Взгляд невольно скользнул по полке над верстаком, но открытого спичечного коробка со смотрящими на меня стеклянными глазами там не было. Не по силам оказалось привидению открыть запертый на ключ ящик — это не кота Леопольда пугать. Зато из разложенных на просушку лакированных частей Буратино посреди верстака была сложена кукла. Соединить части шарнирами ума не хватило, но все части располагались в правильном порядке, даже фаланги пальчиков. Словно послание мне, что разум у привидения все-таки есть. Определенно, завелся в моем доме барабашка.

Странно, но к трансцендентному явлению я отнесся если не совершенно спокойно, то философски. В конце концов ко всему можно привыкнуть. Когда человек впервые полетел в космос, по всему миру прокатилась волна праздничных демонстраций. Люди бросали работу, выходили на улицы, поздравляли друг друга, радовались, как дети... Когда же через восемь лет нога человека впервые ступила на поверхность Луны, то уже не наблюдалось повальной эйфории. Да, кое-кто праздновал, но подавляющее большинство восприняло событие весьма буднично. Ступил и ступил. Приелись достижения в космосе настолько, что спроси на улице, кто из космонавтов-астронавтов в данный момент находится на орбите, никто не ответит.