Стрела Бодимура - Михаил Рашевский Страница 11

— А если квибл захотел бы взять себе жену, ему следовало бы отметить это событие? Проще говоря, сопряжены ли сватовство и свадьба с материальными издержками?

— Да нет. Если помнишь, два месяца назад образовалась молодая пара. У дома старейшины новобрачные с утра до самого вечера простояли, прижавшись друг к дружке. Вечером имух Муша благословил их. После этого невеста всего лишь перешла из родительского дома в саклю жениха, и их признали семьей. Кстати, для чего это тебе знать?

Пришлось мне поделиться с Марион своими догадками:

— Видишь ли, Мархун имел намерение жениться на Анте. Я подумал, что, может быть, десять кувшинов «хуры» ему потребовались для того, чтобы внести ими своеобразный выкуп за нее или просто собрать гостей на праздник.

— Нет. На Проксиде брак — не повод для торжества и возлияний. Скорее привычная обязанность. Но погоди, ведь ты еще тогда говорил… Десять кувшинов «хуры»? Кажется, я уже об этом что-то слышала. Надо покопаться в фонотеке. Тебе это нужно сейчас?

— Чем быстрее, тем лучше, — заключил я. — Но если поиск займет много времени, то его можно перенести и на завтра.

— Не займет, — произнесла Марион с издевкой и потянулась к диск-компьютеру. — Неужели ты думаешь, что у меня в вещах такой же бардак, как у тебя?

Это был не камешек в мой огород, это был целый булыжник. Однако самое обидное заключалось в том, что он попал в цель: из всего разумного нагромождения вещей я действительно предпочитаю творческий беспорядок, когда все под рукой. Ладно бы это не нравилось только Марион, но почему-то и в Наблюдательной службе это не приветствуется. Засели буквоеды в теплых кабинетах и готовы за малейшее отклонение от правил осрамить на всю Вселенную героя-наблюдателя…

Шли минуты, Сарделька безрезультатно тыкалась в своих записях. Я, зевая, сидел рядом.

— Ничего не могу понять… — наконец пробормотала Марион и залилась пунцовой краской. — Может быть, я случайно стерла информацию?

Встревоженный вид девушки передался и мне. Я вышел из оцепенения.

— Что не так?

— Записи… Я не могу найти несколько файлов в разделе фольклора…

— Ты хорошо посмотрела?

— Все пролистала, но некоторых притч нет.

— А просто вспомнить не можешь?

— Нет. Если бы могла, то не стала бы сейчас их искать! Вроде бы это была притча о Хобоше…

— Не переживай, — попытался я успокоить девушку. — Даже если ты что-то стерла, легенду легко восстановить. После бури попросишь Ванаву еще раз рассказать ее.

— Но я ничего не стирала!

— Может быть, машинально?

— Нет. Я пока в своем уме. И ничего не делаю машинально. Кар-рамба!

Я тут же поднялся из кресла и вознамерился удалиться, чтобы не раздражать Сардельку своим присутствием. Все мы люди, все мы человеки, свою злость вымещаем на близких. Эх, попался бы мне кто-нибудь под руку, когда я запорол глиссер вездехода. С потрохами бы съел и не выплюнул.

Не сделав и двух шагов, я услышал обнадеживающий возглас девушки:

— Влад, постой!

Я обернулся.

— Где мой старый лингофон? — пытливо осведомилась Марион. — Ну, тот, который недавно нашелся.

Она быстро взяла из моих рук серебристый цилиндр и стала лихорадочно колдовать над ним.

— Есть! — наконец вскрикнула она.

— Что есть? — проговорил я, не разделяя ее шумного ликования своими барабанными перепонками.

— Притча о Хобоше!

— Поздравляю, — монотонно прокомментировал я радостное известие. — День работы ты для себя сберегла, подруга.

Девушка насупилась и уже тише, в задумчивости, изрекла:

— Тут что-то не так, Влад. Понимаешь, сначала я записываю сказы в память лингофона, а потом скачиваю их в диск-компьютер и перевожу в текстовую форму. В лингофон доступ свободный, но чтобы чего-нибудь случайно не стереть, я реализовала возможность удаления информации только через пароль. Вот и притчу о Хобоше я переписала в текстовый файл на диск-компьютер. Это я помню точно. Но там его почему-то нет. И еще там же я не могу найти легенду о Мертвом городе…

Действительно странно, подумал я. Не похоже, чтобы Сарделька могла что-то напутать. Не того поля ягода. Но факт оставался фактом — из личного диск-компьютера девушки пропали скаченные туда файлы.

— Так что там насчет десяти кувшинов «хуры»? — напомнил я Сардельке об ее обещании ознакомить меня с местными сказками о прошлой жизни аборигенов.

— Так, сейчас…. Вот слушай.

Я опустился в кресло и словно локаторы развернул свои уши. Между тем Марион хорошо поставленным голосом начала читать:

— …Во время правления достопочтенного имуха Ульчи кончилась вся мука, иссохли клубни арупариса, настал голод.

Собрал умудренный старейшина мужчин и повелел самым сильным и выносливым идти на поиски пропитания. Десять квиблов покинули племя и разбрелись по всей округе в надежде спасти детей и немощных стариков от скорой смерти.

Был среди них и Хобош — маленький тщедушный парень, который решил ни в чем не уступать взрослым мужчинам. Положил он в карман пару черствых лепешек, привесил к поясу кувшин «хуры» и пошел к скалам.

Через день налетела буря. Никто не вернулся из ушедших — все погибли или пропали. Видимо, так распорядился Вершитель Судеб. Пали духом квиблы, приготовились встретить неминуемую смерть от голода.

Однако через десять дней, когда многие уже почти не держались на ногах, со стороны гор вернулся Хобош. Был он весел и здоров. Объявил Хобош, что переждал он ненастье в скалах и чудом уцелел. И еще поведал квиблам, что принес им еду, после чего показал на мешочек с маленькими кубиками, напоминавшими по виду крошки от лепешек.

Не поверили ему соплеменники, потому как были эти крохи тверды, как камень, и серы, как глина.

Воскликнул тогда Хобош: «Правду говорю вам! Накормлю всех! И пусть каждый, кто останется жив, на новый урожай отдаст мне десять кувшинов «хуры» за свое неверие».

«Зачем тебе с каждого десять кувшинов браги? — удивились квиблы. — Скиснет она».

«Не ваша печаль», — ответил Хобош.

Попросил он принести ему самую большую глиняную миску, налил в нее озерной воды и кинул в посудину кубик из мешочка. Забурлила вода, и стала та кроха на глазах изумленной толпы превращаться в огромную лепешку. И впитывала она влагу, покуда не заполнила всю миску. И каждый подходил к ней, отламывал себе кусок и насыщался.

Возрадовались тогда квиблы, и сам престарелый имух Ульчи провозгласил Хобоша старейшиной, ибо спас тот от верной смерти все племя…

— Похоже на то, как Иисус пятью хлебами и пятью рыбами накормил пять тысяч голодных. Или десять тысяч? Впрочем, не важно… «Хура»-то тут при чем? — вставил я.