Конкистадоры Гермеса - Андрей Мартьянов Страница 11

Принца арестовали, он, ясное дело, во всем признался и был казнен.

Намек более чем прозрачный: именно Салах, путешествуя на частном корабле, первым обнаружил “аномалию”, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. Тегеран выразил готовность выплатить компенсации пострадавшим и принес официальные извинения. Скандал получился громкий, но его предпочли замять по вполне ясным причинам — никто не желал привлекать лишнего внимания к проблеме. Вскоре нам дали знать, что Халифат готов блюсти нейтралитет — они не мешают нам, мы не мешаем им. Выглядело это странно и весьма настораживающе. Была закручена некая серьезнейшая интрига, смысл которой Бибирев не понимал при всей своей информированности и проницательности.

…Вот и двадцать четвертый причал Базовой Станции Флота. Однако слово “причал” является чистейшей воды эвфемизмом — размеры зала потрясают воображение, почти шестьсот метров ширины и две сотни в высоту, от вакуума его отгораживают голубоватые силовые щиты, отчего краски проплывающей внизу Земли кажутся куда более насыщенными. Громадное помещение залито светом, но ламп не видно. Создается впечатление, что сияние излучают стены, покрытые металлическими плитами.

В центре дальней стены — государственный герб, черный коронованный орел в золотом поле, еще один рекорд “Кронштадта”. Пятиметровое изображение считается самым дорогим ювелирным изделием в мире: золото, редкие минералы, настоящие алмазы — этого добра теперь предостаточно, на Марсе и юпитерианских лунах обширные алмазные копи, попадаются кристаллы размером с кулак.

— Готовность номер один, — подмигнул мне Гильгоф, указывая взглядом на гвардейский строй, оркестр и внушительную группу высших офицеров Флота и гражданских чиновников. — Если я ничего не путаю и правильно запомнил основы протокола, мы входим в число гостей, следовательно, должны расположиться по левую руку… Идем!

Я заметил Бибирева — его белоснежный военно-морской мундир с золотым аксельбантом выделяется среди черных и темно-изумрудных кителей генералов ВКК и наземных войск. Несколько германских офицеров в серо-сизом стоят отдельно — у тевтонов собственная гордость, и они имеют честь служить под знаменами другого государя.

Наконец-то по залу разнесся сигнал горна — “Слушайте все”. Акустика здесь ничуть не хуже, чем в оперном театре.

— Его величество Император Всероссийский Михаил IV! — взревел церемониймейстер. — Ее величество Императрица Мария Владимировна, Его высочество наследник-цесаревич Алексей Михайлович!

Появилось царственное семейство. Государь в форме гвардейского полковника. Наследничек служит в восьмом полку штурмовой авиации здесь, на “Кронштадте”, мундир соответствующий. Говорят, неплохой пилот. Тут же младший брат императора с дочерьми, несколько великих князей, государственный канцлер, министры обороны и иностранных дел. Представительно выглядят.

— Какой знакомый кораблик, — прошептал доктор мне на ухо, наблюдая, как порождение технического гения Удава Каа минует внешний силовой щит “Кронштадта”. — Надеюсь, они не сказали кайзеру, что “Франц” построек на мафиозные деньги? Сама по себе ситуация забавная, не находите, капитан?

— Да тихо вы. — шикнул я. — Зубоскалить будем потом…

Гильгоф пожал плечами и заткнулся.

Подаренные Удавом рейдеры последние месяцы использовались в самых разных целях, в основном для сообщений между Землей и системой Вольф 360. а также для дальней разведки. Один корабль мы передали немцам, но де-факто он оставался в подчинении командования ВКК и ведомства адмирала — сменились только опознавательные знаки и регистрационная информация в международном управлении Транспортного Контроля. Сейчас, оказывается, “Франц-Иосиф” был предоставлен германскому императору… Интересно, кто за штурвалом? Пилот Лейбштандарта или мой приятель-андроид по имени Сигурд, входящий в “штатное снаряжение” корабля?

“Франц” на мгновение завис над металлическим полом причала, четыре посадочные опоры аккуратнейшим образом коснулись гладкой поверхности, трап опустился точнехонько на начало красной ковровой дорожки. Идеальная работа!

Михаил пошел встречать гостя в одиночестве — так положено по этикету. Пожилой кайзер легко спустился по ступенькам, монархи обменялись необходимыми любезностями, а затем в действие вновь вступил громкоголосый церемониймейстер:

— Его величество император Германии и Австрии, король Пруссии, Баварии, Чехии и Венгрии, великий герцог Силезский и Брауншвейгский…

— Ярмарка тщеславия, — одними губами произнес Гильгоф. — Одни только титулы полчаса перечислять будут.

Я посмотрел на доктора неодобрительно, но предпочел смолчать. У нашего Михаила официальный титул в два раза длиннее, кстати.

— …Хранитель веры, защитник справедливости, владыка возрожденной Священной Римской Империи Германской Нации…

Средневековая пышность, ни дать ни взять. Имперский этикет — страшная штука. Пока мастер государственных церемоний громыхал княжескими, герцогскими и королевскими коронами, которыми обладал Фридрих VII Гогенцоллерн-Баденский, я разглядывал кайзера, которого прежде видел только в программах голографических каналов.

Невысокий, полноватый, очень седой старик с цепким холодным взглядом сине-стальных глаз. Сорокалетний Михаил рядом с ним кажется юношей. Известен скромностью, вполне достойной своего далекого пращура — Фридриха Великого. На сером мундире единственная звезда “Прусского ордена” и черно-белая лента. Церемониальная сабля с обычным стальным эфесом, без каких-либо украшений.

Представление важного гостя закончилось, по трапу “Франца” спустилась кайзерин Элиза Гессенская, сухощавая приветливая бабуля, похожая на добродушную фермершу — лицо у нее совершенно деревенское. Великовозрастный наследник, тоже Фридрих, рыжеволосый детина двухметрового роста, по совместительству — начальник тевтонского Генштаба, талантливый военный теоретик с несколькими учеными степенями. Свита небольшая, человек пятнадцать — рейхсканцлер Гейнц Руге, министр имперской безопасности фон Эшенбург, остальные мне в лицо незнакомы.

Прошли к возвышению перед строем гвардии, взревел оркестр:

Gott erhalte, Gott beschutze

Unsern Kaiser, unser Land!

Machtig durch des Glaubens Stutze,

Fuhrt er uns mit weiser Hand!

— А вот гимн союзников мне нравится, — не преминул заметить Гильгоф. — Классика, Йозеф Гайдн все-таки…

— Вы умолкнете или нет?

— Молчу, молчу…

…La?t uns Eins durch Bruderbande

Gleichem Ziel entgegengehn

Heil dem Kaiser, Heil dem Lande,

Deutsche Reich wird ewig stehnl

Отыграли гимны, прошла церемониальным маршем гвардия, разве что пушки не стреляли — в космосе такие штучки не проходят, условия не те. Дорогие гости и радушные хозяева отбыли в правительственный блок.

Я предпочел задержаться возле “Франца-Иосифа” — после того как корабль доставит императора Фридриха обратно в Потсдамскую резиденцию под Берлином, нам предстоит очередной вояж. Куда — неизвестно, точных инструкций Бибирев мне пока не предоставил. Неотвязный Гильгоф остался со мной, нашего присутствия на скучных официальных переговорах не требовалось.