Спасибо деду за Победу! Это и моя война - Алексей Махров Страница 11

Эх, была не была! Попробуем реализовать первоначальный план – найти боковую дорожку, пока не село солнце, а уж потом… Если нарвемся – будем уходить пешком. Авось за двумя непонятными людьми немцы погоню не устроят. Как-то мне не очень верилось, что на третий день войны нас начнут гонять эсэсовские зондеркоманды с собаками.

– Поехали дальше, Миша!

– А если опять?..

– Поехали! Один хер – нам надо к своим. И срочно! Они ведь до сих пор не знают, что тут фашисты кругом. Если на них какое-то подразделение выскочит – всем хана! В лучшем случае в лагерь отправят. В худшем… даже думать не хочется.

Барский уныло кивнул и принялся нажимать ногой рычаг кик-стартера.

– Погоди! Давай-ка вещи переложим! Оружие и боеприпасы – на себя, а остальное – чтобы можно сразу схватить.

Мы надели портупеи, винтовки закинули за спины, гранаты засунули за пояс. Мишка взял трехлинейку, а я один из маузеров. Еду и постельное белье увязали в два больших тюка, распределив вес примерно поровну. Кроме этого в свой тюк я упрятал «АВС», решив не расставаться с таким интересным оружием. Провели тренировку – сели в седла, а потом быстро соскочили и, подхватив узлы, пробежали несколько метров. Практическое занятие показало, что тюк Барского завязан недостаточно прочно – он чуть было не вывалил все содержимое на траву. Причем при десантировании Миша умудрился попасть мне по носу стволом винтовки. Исправили укладку и попробовали еще раз. Теперь покидание техники прошло более организованно – на троечку. Можно надеяться, что при виде противника не будет накладок.

– Ладно, всего не предусмотришь! Запомни главное – бежать исключительно по моей команде, а не при виде очередной тучи пыли! И бежать на восток – не перепутай второпях! Поехали, заводи драндулет!

Теперь мы ехали чрезвычайно осторожно. Готовясь выехать на открытое пространство, внимательно осматривали окрестности. Пока нам везло – намотали уже пять километров, никого не встретив. Однако не нашли мы и поворота в нужную сторону. Я уже собирался отдать команду на возвращение к исходной точке, но тут впереди показались танки. Аж восемь штук! Танки сопровождались мотоциклистами и бронетранспортерами. И вся эта бронированная армада неторопливо (на мой взгляд, привыкшего к совсем другим скоростям) пересекла наш маршрут в направлении с запада на восток. Мы наблюдали движение колонны с дистанции в пятьсот метров, укрывшись в очередной хилой рощице. Бронированные машины грохотали так, что закрой глаза – и кажется, что они проезжают мимо всего в паре шагов.

– Однако если они поехали налево, то нужная нам дорога именно там! – подвел итог наблюдениям Миша.

– Да, похоже, что мы совсем чуть-чуть не добрались до нужного поворота! – согласился я. – Но теперь нам туда путь заказан! Придется обождать, когда они вперед уедут, а то в хвост колонне упремся.

– А может, вернемся назад к переезду и пешком по шпалам? – предложил Барский.

– Знаешь… – я почесал подбородок, который был покрыт не привычной щетиной, а каким-то цыплячьим пушком. – Так и сделаем. Только высадимся за километр. Ты ведь видел, что туда три грузовика и бэтээр проехали? Наверняка на переезде фашисты новый пост взамен вырезанного поставили. И они теперь, после гибели своих солдат, держат ушки на макушке!

– Солнце сядет через пару часов – как раз нам хватит времени к железной дороге вернуться! А дальше мы даже в темноте не ошибемся: рельсы – отличный ориентир!

– Хорошо! Только давай сначала перекусим. Мы весь день не жрамши, а ведь впереди бессонная ночь.

– А как же раненые? Им меньше достанется!

– Нет, лучше будет, если мы по пути загнемся и вообще им ничего не принесем? – резонно ответил я. – От кусочка сала и хлеба запасы сильно не пострадают!

Подумав пару секунд, Барский согласился с моими доводами. Видать, ему тоже хотелось есть (я слышал, как у него урчало в животе), но комсомольская совесть не позволяла объедать немощных товарищей.

Я нарубил веток и закидал ими мотоцикл, а Миша напилил хлеба и сала. И то и другое пришлось делать тупыми ножами, поэтому заняло минут десять. Наконец, мы присели в тени коляски и принялись за еду, запивая ее водой из трофейной фляги. Я бы с удовольствием хлопнул соточку водки, но надо учитывать возможности молодого организма. Мало ли – вдруг это меня не взбодрит, а расслабит?

Нашу мирную трапезу прервал треск моторов – по дороге через укрывшую нас рощицу промчались несколько мотоциклов. Всего я насчитал шесть экипажей. Один из них внезапно свернул на обочину, остальные начали притормаживать. Заметили нас? Мое сердце дало сбой, но рука сама схватила оружие.

Фух, кажется, нет – не засекли! Тормознувший что-то проорал своим товарищам, и те умчались дальше. Эти фашисты тоже оказались «неправильными» – ни одного пулемета или автомата. Зато на двух колясках виднелись привязанные живые поросята.

– Бери на мушку водилу, а я буду держать второго! – шепнул я Мишке.

Мы залегли, выставив вперед стволы винтовок. До тарахтящего на холостых оборотах мотоцикла немцев было всего тридцать метров. Немцы неторопливо слезли, и целую минуту старательно разминались, вполголоса переговариваясь и негромко смеясь. Уж я-то знаю, что после непродолжительной поездки на этом жутком транспортном средстве тело кажется пропущенным через камнедробилку.

– И чего они тут встали? – недовольно прошептал Барский, косясь на недоеденный кусок сала.

– А вот мы сейчас и выясним! – пробурчал я, постепенно заводясь. – Это очередной шанс взять языка. Ты в ногу с такого расстояния попадешь?

– Спрашиваешь! Конечно, попаду! – обиженным тоном ответил Миша.

– Тогда стреляем по команде! – и в это момент немцы, гогоча над какой-то шуткой, подошли к обочине и, расстегнув ширинки, стали мочиться, стараясь скрестить струйки. – Пли!

Выстрелы грянули синхронно. «Мой» рухнул кулем – пуля раздробила коленную чашечку. «Мишкин» успел сделать несколько шагов и даже попытался стащить со спины винтовку. Пришлось успокоить его вторым выстрелом – уже навсегда.

– Быстро вперед! Я оттаскиваю тела, а ты убираешь мотоцикл! – крикнул я, срываясь с места, как на стометровке.

Раненый истошно завопил от боли, когда я, схватив его за воротник, поволок в рощицу. Не обращая внимания на крики, быстро снимаю с него портупею со снаряжением и скручиваю руки за спиной плечевым ремнем. Второй ремень накладываю как жгут чуть повыше колена. В ближайшие полчаса не сдохнет – и то хорошо. А дольше жить ему и ни к чему.

При внимательном рассмотрении выяснилось, что в «своего» ганса Барский все-таки попал – у мертвеца обнаружилась поверхностная рана на бедре. Мишка, донельзя огорченный досадным промахом, гордо отказался от помощи и в одиночку ворочал тяжелый байк, пытаясь закатить его в кусты. Наконец ему это удалось, и он сразу принялся за маскировку. А я тем временем пробежался по дороге – никто на подмогу фашистам не рвался, вокруг было тихо. Блин, опять повезло? Тенденция, однако… И не сказать, чтобы приятная – жизнь-то полосками идет. Раз повезет, два повезет, потом ка-а-а-ак даст! По голове! И в самый неподходящий момент! И потом… Как там Суворов говорил? Который Александр Васильевич, а не Виктор… «Раз счастье, два раза счастье – помилуй бог! Надо же когда-нибудь и немножко умения».