Адвентюра наемника - Евгений Шалашов Страница 11

От места гибели гонца мы поехали еще медленнее, чем раньше. Казалось, телега потяжелела в несколько раз, да и не полагается с покойником быстро ездить.

Составить представление о стране можно по рассказам бывалых людей, по книгам и картам, но лучше, если самому, разочек-другой проехать ее из конца в конец. В Урштадте у гномов я приобрел карту Силингии — не очень понятную, с чужими условными обозначениями, дорогую. Расспрашивал купцов и бродячих ремесленников, бывавших в других частях нашего герцогства, сопоставлял и, даже умудрился нарисовать собственную карту. Теоретически, смог бы пройти по Силингии с помощью самодельной карты, но вспоминая свой собственный опыт воинского начальника, имевшего схемы, составленные разведчиками и, оказывавшиеся абсолютно несоответствующие реалиям, понимаю, что пока не померяешь землю собственными ногами или копытами коня, то страну ты так и не узнаешь.

Урштадтские земли, прикрытые Шварцвальдом, были лишь частью Силингии и, не самой большой. Дорога, по которой мы ехали, вливалась в широкий тракт, как ручей соединяется с полноводной рекой, куда вливаются десятки других дорог.

Пока выбирались на тракт, у меня было время заняться самокритикой. Начнем с того, что граф я неправильный. Тащусь рядом с простой пейзанской телегой, в которую впряжена кобылка, хотя по своему статусу положена свита. Пусть не такая, как предписывают правила, гласящие, что рыцарь в дороге обязан иметь двух дорожных коней, одного парадного, и пять боевых, а с ними оруженосца, а лучше — двух, а еще трех-четырех конюхов, не считая личной обслуги. И у каждого должны быть лошади. Разумеется, никто подобной толпой не ездил. Большая свита за неделю пути сожрет доход поместья за целый месяц, не говоря о том, что приобрести столько лошадей сумеет не каждый граф, не говоря уже о простом рыцаре. Если оценивать стоимость лошадей не сообразно деньгам, а по стоимости быка, получается, что дорожный конь равен двум быкам, парадный — трем, а боевой аж четырем! Разоришься, и не заметишь.

Но все-таки, следует иметь двух коней, и двух верховых спутников, выполнявших обязанности слуг и телохранителей. И если я о том не задумываюсь, то об этом помнят мои «собратья» — хоть титулованные, хоть нетитулованные рыцари, для которых субъект, вроде меня, путешествующий в одиночку (не считать же возчика за сопровождающего?) непонятен, а если учесть наличие превосходного гнедого, стоящего не меньше шести быков, может послужить добычей.

А ведь я, как сейчас помню, собирался обзавестись собственным войском. А потом подумал — а с кем я стану воевать и, на хрена кормить дармоедов, отрывая деревенских парней от сохи? Армию не заводят для собственного удовольствия, должна быть определенная цель и конкретный противник. А у меня нет ни воинственных соседей, собирающихся оттяпать надел, ни крепостных крестьян, угрожавших восстанием. Спрашивается, для чего? Отвечаю — хотя бы для того, чтобы в случае надобности, взять в дорогу не слугу-добряка, а пятерку воинов, не боящихся крови.

Нет, по возвращению домой точно заведу себе личную дружину, человек этак с дюжину. Деньги есть, могу себе позволить содержать целую сотню бездельников и, делать мне нечего, буду их потихонечку муштровать, обучать владению оружием, верховой езде. И дом прикажу обнести стеной, выстрою башни, выкопаю рвы. Пусть мои ратники несут службу и заступают в караулы, играют вместе со мной в войну. И никого моя дурость не удивит, раз есть деньги, имею право.

Вот и еще одна миля позади, и показался постоялый двор, обросший строениями. Это уже не просто дом для усталых путников с парой сараев, а небольшое селение. Гостиницу Зарко-цыгана (если он не заскучает на одном месте, и не сбежит), ждет та же судьба. Через полгода рядом появится кузница, потом какая-нибудь портомойня, а там одна лавчонка, вторая, третья и рядом с проклятым лесом вырастет городок, начало которому положил конокрад. Забавно. Но часто так и бывает, что города основывают не герои, а какие-нибудь разгильдяи и преступники, вроде цыгана.

У коновязи четыре лошади с аппетитом хрумкали овес. Неужели убийцы здесь? Впрочем, почему бы нет? Дело сделали, теперь хочется перекусить. И про погоню они и ведать не ведают.

Я спешился, кинул поводья выскочившему откуда-то чумазому мальчонке, кинул ему монетку:

— Привяжешь, а потом сгинь куда-нибудь подальше, чтобы тебя здесь никто не видел.

И тут Генрик заорал громким шепотом, указывая пальцем на копыто одного из коней:

— Вон, у того мерина подкова слетела.

Надо бы похвалить парня, но тыкать пальцем — неприлично, так что обойдется без похвалы.

— Стой здесь, — приказал я слуге и кивнул на охапку поленьев, лежавших у входа. — Если кто выбежит, бей его по башке. — Уже берясь за ручку двери, уточнил. — Если выбегу я, меня бить не надо.

Надеюсь, справится и ничего не перепутает.

В трактире почти пусто, за исключением одного стола, занятого тремя молодыми мужчинами — двое лицом к входу, один спиной. Одежда не новая, но добротная, плащи без заплаток и штопки. Посетителей можно бы принять за приказчиков, если бы не мечи, висевшие на поясах. Меч не каждому купцу по карману, не то, что их подручным.

Троица дружно обсасывала косточки, выплевывая их прямо на стол, запивая еду пивом. При появлении чужака слегка насторожились, скользнули взглядом по мне, особое внимание уделили плащу, под которым угадывался меч.

Подойдя к «приказчикам», я посмотрел на их миски, принюхался и спросил:

— Рагу из баранины?

Может, это и не они? Ладно, потом извинюсь, если ошибся.

Не дожидаясь, пока сидевшие за столом начнут хамить, посылать нежданного гостя подальше, левой рукой ухватил за волосы того, кто сидел поближе, ткнул его мордой в рагу, подержал там немного — мне хотя бы один «военнопленный» нужен для допроса, а правой метнул кистень, проламывая череп сидевшему с края.

Третий «приказчик» вскочил, заметался, пытаясь выбраться, запрыгнул на стол и, на ходу вытаскивая меч, ринулся на меня.

Молодец парень. Быстрый. Или, как говорит один мой знакомый — стремителен, как понос! Жаль только, не повезло. Споткнулся на чем-то скользком, запутался в собственном плаще, полетел носом вниз, любезно подставив затылок под удар.

Вывод напрашивается сам собой — даже если хотите иметь место для обзора, не забивайтесь туда, откуда трудно вылезти. И не устраивайте свинарник на столе, вам же хуже.

Что-то под моей левой рукой стало слишком спокойно — человек не пытается вырваться, не елозит.

Орфоэп твою в душу талер и два хромых цыгана в придачу! Острая косточка вошла прямо в глаз, и дошла до мозга. Не везет мне, лишился пленного.

Вся троица мертва, а все доказательства преступления — подкова. М-да… Ну, извините ребята, если ошибся.

Я перевел взгляд на стойку, за которой насмерть перепуганный хозяин, вооружившийся тесаком, собирался отстаивать свою жизнь. Откинув полу плаща, я похлопал по эфесу меча, заодно продемонстрировав серебряный дворянский пояс.