Будем как боги - Олег Рой Страница 11

В этой суете пробежали часы работы, и, наконец, все было закончено. Борис почувствовал себя уставшим, но это было поправимо. Еще пару пилюль – и привычная волна свежести пополам с эйфорией ожидаемо смела с мозга все следы усталости.

Аккуратно свернув все оборудование, Борис обесточил то, что нужно обесточить, закрыл то, что следовало закрыть, оставил произведенные дозы Янус-ДНК в специальном контейнере для Гарри, и покинул лабораторию почти вприпрыжку.

По дороге он заскочил в аптечный супермаркет, где купил бутылку кентуккийского виски с фазаном, содовой и полуфабрикатов. Ему захотелось отпраздновать покупку дома.

Впервые в жизни Борис пожалел о том, что у него нет друзей. Он никогда в них особо не нуждался, но теперь был бы не прочь пригласить кого-то разделить с ним радость.

Его дом находился в Стаффорде, на полдороги из Вашингтона в Ричмонд, в престижном районе Говермент-Айленд, рядом с одноименным парком. Впрочем, «в районе» – не совсем точно. Дом стоял на довольно большом участке на отшибе. Частично его скрывали от дороги платаны и вязы, и Борис даже пропустил поворот к въезду на свой участок. Пришлось развернуться и с полмили ехать в обратном направлении со скоростью беременной черепахи. Наконец, Борис повернул и въехал на территорию своей усадьбы. При виде ее готических шпилей и машикулей, Борису стало радостно на душе. Это был его дом. Собственный.

Он даже подумал, не завести ли себе самочку – не как обычно, а более – менее на постоянной основе. В принципе, можно будет, особенно если учесть открывавшуюся возможность экспресс-подработки. Кстати…

Оказавшись в доме, Борис, чертыхнувшись, выпустил строителей, закрытых в подвале. Пришлось заплатить им еще и сверхурочные; к счастью, бригада была из мексов, а им и по сто баксов на рыло были за счастье. Затем он, почувствовав голод, бросил в микроволновку полуфабрикаты (что-то из тексмекс, вроде буррито или энчилады), открыл виски и залпом выпил.

– Сейчас, пожую и пойду смотреть, что эти цветные намонтировали, – сказал он, наливая себе второй стакан. – Небось, придется все переделать за криворукими…

Он не выдержал, и, едва микроволновка сообщила ему, что ужин готов, подхватив блюдо с едой, бутылку и стакан (все это пришлось поставить на поднос из пластика) спустился в свой подвал. Скомандовал дому включить свет – и замер на ступеньках, пораженный увиденным.

Она ждала его, она его манила к себе, как манит обнаженная красавица на пустынном пляже, как жаждущего путника в пустыне манит кристально-чистая вода.

Борис прошел вдоль оборудования, проверяя функционал – все было смонтировано правильно, даже удивительно. И чисто – только на одном из столов, за которым бригада ожидала его возвращения с работы, лежала забытая игральная карта, джокер с лицом Дяди Сэма.

Борис смахнул карту со стола и поставил на него поднос. Налил, выпил, любуясь своей лабораторией.

Он был счастлив.

– Нет-нет, – сказал он лабораторным столам, – тебе нельзя простаивать. Надо тебя хоть чем-то загрузить. Посмотрим, не завалялось ли что-то у меня в багажнике.

Конечно же, в багажнике Бориса кое-что завалялось, а именно – небольшой чемоданчик с питательными средами, тканями живого среза в шоковой заморозке, а, главное, различным цитоматериалом – и нейтральным, обезличенным, и имеющим имя собственное – маленькая коллекция бактерий, вирусов и прочей микробиологии. Ничего сверхъестественного там, конечно, не было, ничего, страшнее сенной лихорадки или базовых штаммов гриппа и ОРВИ.

Но это пока…

⁂

Апрель 2026 год

…Ему вновь удалось собрать многотысячный митинг. И это – не Калифорния или Вирджиния, это консервативный Иллинойс, страна реднеков, голосующих за республиканцев.

Он вышел на трибуну, которая для него была, пожалуй, высоковата; опустил микрофоны ниже и оглядел галдящую толпу. Этот звук напоминал ему море, накатывающее на пляж родного Нью-Гемпшира.

Под его взглядом гул толпы умолкал, пока не стало совсем тихо.

Данте Габриэль Шот, претендент в кандидаты в Президенты от левого крыла Демократической партии, мысленно улыбнулся: «Я заставил море притихнуть».

– У меня есть впечатление, что нас дурят, – сказал Данте. Народ безмолвствовал, хотя некоторые закивали. – Нам постоянно рассказывают о кризисе, о том, что нужно затянуть пояса. Пенсионная система обанкротилась, люди, всю жизнь копившие на старость, умирают в нищете в хосписах. Почти четверть населения безработные. Стоит ли верить Линдси Грему, когда он говорит о кризисе? Я был во Флориде и видел множество верфей, строящих шикарные яхты. Я видел двухсотметровую яхту, строящуюся по заказу одного из лидеров фармацевтической отрасли – она на двадцать метров длиннее эсминца «Зумволт»!

О том, что яхта строилась по заказу хорошего друга Данте, Гарри Фишера, Шот предпочел скромно умолчать. По сути, это было не важно. Как и весь этот митинг. Как и все, что будет потом.

– Да и к самим «Зумволтам» есть вопросы, – продолжил Данте. – Это очень дорогие корабли, как и новейшие авианосцы, которых мы уже построили четыре штуки. И они, мягко говоря, не очень эффективны. В Министерство обороны закачивается почти четверть доходов бюджета, но, в случае войны, по мнению многих аналитиков, этот флот нас не защитит! Наши вооруженные силы безнадежно устарели перед русскими и китайскими образцами. У нас нет ни гиперзвуковых ракет, ни подводных дронов, ни планирующих блоков. Наше ПВО – оружие позавчерашнего дня.

Но разве это останавливает мощнейшую коррупционную спайку между военно-промышленным комплексом и Министерством обороны? Или, может, их заботит наша безопасность? Нет! Не было в истории большей коррупции, чем та, что царит в сфере нашей обороны. Даже вавилонские сатрапы – невинные дети в сравнении с нашими кочующими из армии в политику, а оттуда – в транснациональные корпорации наследственными демократами!

Толпа загудела.

Ободрившись этим, Данте продолжил:

– С горем пополам, нам, я имею в виду нашу Демократическую партию, удалось сделать медицину общедоступной. Клиническое лобби сопротивлялось всеми конечностями. Естественно – у них отняли возможность выжимать из больных американцев последнюю копеечку. Вы знаете, что сам я занимаюсь этим вопросом. Вы поверите мне, если я скажу, что каждый цент на эту программу, на программу, от которой, как показал двадцатый год, может зависеть жизнь каждого из нас, приходится буквально выгрызать? Тогда, как военные носятся с идеей войны против Кореи – как будто мало им нашего позора в Афганистане, Ираке, Сирии?

Не скрою: в моей партии есть такие, кто задумывается о разделении США на «маленькие эффективные государства». Они говорят, что Атлантика и Пацифика прекрасно проживут без, как они выражаются, «балласта». Но разве вы – балласт? Мне дорог каждый штат, даже те, где всегда голосуют за наших оппонентов. Я вижу ваши глаза, ваши честные лица, и хочу, чтобы все мы жили в совсем другой стране. Пусть у нас не будет баз за рубежом. Они нам не нужны. Нам не нужно НАТО, которое ничего не может противопоставить Китаю и России. У нас есть огромная, богатая Америка, и ее граждане заслуживают того, чтобы жить так, как они хотят!