Низший 2 - Дем Михайлов Страница 11

Молчит… и снова за нее ответил зомби:

– Она плачет. Я слышу.

– Так… – после короткой паузы, произнес я. – Чудится, что не из-за моих слов ты рыдаешь, девица красная, да? Что-то вспомнилось и ненадолго боец расклеился?

Не поднимая лица, Йорка часто закивала.

– Оставить тебя на пару минут одной? А мы пока за едой сходим.

Еще пара кивков, затряслись плечи, она зябко обхватила себя руками, уже не сдерживаясь, шмыгнула носом.

Женщины… что ж у вас все так на эмоциях завязано?

– Я посижу с ней, командир.

Кивнул, вспомнил, что он не видит, продублировал голосом:

– Хорошо. Принесу. Спешить не буду. Успокой ее.

– Сделаю.

– И не забывай ловить обрывки чужих разговоров и сплетен.

– Это само собой! Так и выживал раньше – чего-нибудь услышу, порой и пригодится. А иногда новости пересказывал – за пищевые крошки. Хотя бывало, что в руку плевали или выбивали уже собранное.

– И знаешь, кто именно так с тобой поступал? – полюбопытствовал, вставая.

– Знаю.

– Слышал когда-нибудь – надо не таить зла и прощать?

– Ага.

– Так вот – это полная туфта. Не прощай зла никогда! Воздавай вдвое! За добро – добром. За зло – злом. Запомнил?

– Еще как… да и, если честно… забыть не получается… трудно забыть, когда ползаешь по полу и собираешь выбитые крошки, а тебя пинают… комментируют, что с таким задом мужику опасно – могут и трахнуть за углом. Я… я не забыл, командир.

– Одобряю и поощряю твою злопамятность. Сейчас буду.

Когда уходил, Баск обнимал Йорку за плечи. Сидят как птички мрачные бок о бок и молчат. Пусть молчат. Нестрашно. Я знаю – они сильные. И вскоре придут в себя. А если ненадолго позволили себе окунуться в горькое прошлое – так это только к лучшему. Злее будут в настоящем и будущем.

Покупая три стандартных пищевых брикета и две бутылки воды – прощайте пять солов – смотрел на высокий потолок кляксы. На большую полусферу, величаво перемещающуюся под ним.

Почему?

Почему здесь творится подобное, система?

Почему ты, по большей части, ограничиваешься ролью почти беспомощного наблюдателя?

Не так. Все не так в этом мире.

Убрав покупки в рюкзак, приобрел два черных шейных платка. Как кольнуло что-то, и я внимательно просмотрел вещевой ассортимент торгспота. Черных футболок не обнаружилось и здесь. Зато имелась в продажа бордовая футболка – а у нас ее не было. Странное снабжение или же что-то вроде лотереи с игровой составляющей. Как часто обновляется ассортимент?

Баланс: 8.

Платки пошли на обмотку рюкзачных лямок, проложенных согнутыми вдвое пластиковыми заглушками из тех загадочных блоков. Обматывал быстро, но тщательно, выглаживая пальцами каждый виток. Закончив, осмотрел результат, накинул лямки на плечи… отлично. Совсем другое дело. Пластиковых предохранительных лент у нас хватает – я успел подобрать штук восемь с пола, когда толпа работяг принялась лихорадочно завершать задание. Позднее заставлю Баска и Йорку модернизировать свои рюкзаки. Вроде мелочь. Всего-то лямка узковата. Но стоит прикоснуться к моем плечам – и я ощущаю боль в местах, натертых и продавленных узкими лямками. В таких делах мелочей не бывает.

Назад пошел другим путем. Двинулся по периметру, нагружая и без того усталые ноги – восстанавливаться не успевают пока, еще не вошли в кондицию. Поступаю глуповато, но любопытство гонит вперед. Всегда полезно узнать что-то новое – или хотя бы поискать новизну. Оглядывался, прислушивался, оценивал. Обычная клякса. Вся Окраина разбита на коридоры, зоны, блоки и кляксы. Все стандартно. Здесь даже столики расположены так же, как в КЛУКСе-17.

Идя мимо жилых «игл», практически рядом с каждой видел скучающего охранника. Звенья, бригады, пара-тройка живущих бок о бок групп – все стараются обособиться, отгородиться, застолбить свою территорию. Все как везде. Разве что здесь потолок чуть повыше. Кажется? Нет… на самом деле выше – метра на полтора. Шестнадцатая клякса – если судить по номерам и по разнице в дизайне – строилась раньше. Высота потолков доказывает это. Сейчас мы находимся в более старой части Окраины. А если добраться до КЛУКСа-1 и окружающих его коридоров? Как они выглядят?

А эти чем заняты?

В этой части кляксы из пола поднимались «лежбища» – отдельные теплые выступы. Удивительно, но на них имелось эластичное на вид покрытие. Лежбища сплошь покрыты зомби. Безрукие, одноногие, они лежат, сидят, стоят, лениво переговариваются, хрипло смеются, чешутся. И нет-нет, поглядывают на расположенный напротив странно вогнутый участок стены. Между лежбищами и участком стены в ряд расположены еще выступы – тонкие, длинные. Остановившись, внимательно хорошенько вгляделся. На меня никто не обращал внимания. Все заняты тем же, что и обычно – ничем. Через пару минут я осознал, что именно видят мои глаза.

Сцена, скамейки, позади – лежбища.

Некогда, уж не знаю сколько десятилетий назад, здесь была утопленная в стену достаточно вместительная сцена. Хочешь – декламируй, хочешь – танцуй или показывай спектакли. В глубине сцены две наглухо заваренные двери по краям. Входы в гримерки. Задник сцены – обычная металлическая стена. С рисунком. Его остатками, вернее. Но этих цветных фрагментов достаточно, чтобы суметь понять, что здесь было изображено раньше.

Удивительно неплохая сохранность.

Удивительная картина…

Большая группа машущих руками белозубо улыбающихся мужчин и женщин. Мужчины коротко стрижены и чисто выбриты. Женщины… прически разные, от ультракоротких мальчишеских до доходящих до пояса волос. Примечательная одежда – примерно половина одета в рабочие разноцветные комбинезоны, держат в руках гаечные ключи, молоты, прочие простейшие инструменты, уже знакомые мне стальные блоки. Остальные в цивильной обычнейшей одежде – штаны, шлепки, кроссовки, кеды, футболки и майки, цветные яркие бейсболки, на женщинах милые топики, ленточки в волосах. Каждый что-то держит. Книги, теннисные ракетки, мячи волейбольные, футбольные и баскетбольные, клюшки от минигольфа…

Надпись… снизу длинная надпись, что пострадала сильней всего. Не прочесть ни слова. А вон там что-то на стене под изображением. Черный прямоугольник. Сенсор? Вряд ли – слишком большой. И слишком низко расположен.

На сцене почти никого – подойдя и прикоснувшись, понял причину – ледяная. Металл есть металл. Помню, как болели и стыли ноги, пока не обзавелся шлепками. Поэтому мало желающих сидеть на сцене – только те, кому не хватило места на теплых выступах. Запрыгнув, подошел к изображению, присел. Это не сенсор. Это приваренная табличка с едва различимыми выбитыми словами.

«Репродукция настенного изображения из КЛУКС-1 «Добровольно низшие? Счастье в работе и досуге!»

Хмыкнув, отошел, спрыгнул со сцены, глянул на ближайшего зомби с единственной конечностью – левой рукой. Зомби недобро пялился на меня, часто облизывая потрескавшиеся губы. Обрадованно спросил его: