Бес в ребро - Григорий Шаргородский Страница 11

Вот такой он меня бесит больше всего. Простой как табурет — четыре ножки, сиденье, никаких затей и полная уверенность в своей правоте. Добрые намерения, которым выстлан путь известно куда, для него являются оправданием любой бестактности.

Япона икебана! Что-то меня заносит; возможно, он прав насчет воздержания, но сути дела это не меняет.

— Гена, ты не ответил на вопрос. На ее сочность мне плевать, так как томатную пасту варить я не собираюсь. Где та, за кем тебя посылали, в смысле красивая, развратная и профессиональная?

— Дались тебе эти проститутки… — уже не так уверенно, но все еще не признавая своей оплошности, проворчал мой старинный друг. — Грета подумала…

— Я даже не сомневаюсь, что в вашей сладкой парочке думает в основном она, а ты если и подключаешься к процессу, то совсем не той головой, что нужно.

— Слушай, — не выдержал Баламут, — хватит на меня рычать! — Не нравится — езжай сам и выбирай что душеньке угодно.

— Может, ты и прав… — сквозь зубы ответил я, но сумел взять себя в руки и сменил концовку своего заявления: — Вести себя с дамами столь грубо — не совсем хорошо. Так что давай устраивай гостей на ночлег в свободные комнаты для персонала. И прошу тебя, объясни им очень вдумчиво и убедительно, что в операторскую соваться не стоит, чтобы там ни нашептывали тараканы в их милых головках! Все, не заставляй дам ждать, это действительно невежливо.

Баламут явно хотел сказать еще что-то, но и сам понимал, что с каждой секундой промедления теряет вес в глазах своей новой возлюбленной. Так что он быстро покинул операторскую.

То, что мой друг влюбился, было понятно по его совершенно неадекватному поведению и хаосу в эмоциональном фоне. Не бывает в мире совершенства. А ведь это тот самый матерый волкодав, который держал свою ротную стаю ментовских штурмовиков в ежовых рукавицах. Бандюки всех мастей боялись его до икоты. В походах по диким местам он всегда вел себя как альфа-самец, уверенно ведя группу и успевая контролировать состояние самого слабого звена — одного ленивого пузана по имени Никита. А вот в быту Баламут во всем полагался на свою супругу. Его походы по инстанциям всегда заканчивались скандалами. Что же касается больниц, то от самого факта нахождения там мой друг страдал намного больше, чем от ран.

Есть у меня подозрение, что, попав в непривычную обстановку нового мира, он потерял почву под ногами и нашел себе пассию, чтобы было на кого опереться. Старый друг в качестве моральной опоры не подходил, особенно после того, как стал начальником и сюзереном. Подписанный Баламутом вассальный, а по сути холопский договор, как и тот факт, что магический дар достался мне, а не ему, сильно подкосил уверенность Гены в себе.

Увы, я не психолог и помочь в этом плане не в состоянии. Возможно, новый брак — это действительно подходящий выход. Главное, чтобы не стало хуже.

Через час, когда зарядка караванов вошла в свою стабильную фазу, а обслуживание дальнобойщиков, можно сказать, прекратилось, мы собрались на стандартные вечерние посиделки в столовой. На них конечно же присутствовали и обе гостьи. Бедная Клара совсем поникла, и мне стало ее искренне жаль; конечно, не до такой степени, чтобы утешать в постели. Дамочка не совсем в моем вкусе, да и сам я после недавней стычки чувствую себя не в своей тарелке. А вот Грета сидела горделиво и прямо, словно лом проглотила. Лишь доброжелательно кивала Гене, который увивался возле нее, пытаясь сгладить неловкость момента. На меня она смотрела с прищуром, явно чего-то ожидая.

Не удивлюсь, если извинений. Вот тут вы, фройляйн, пролетаете мимо. По моему глубоко личному убеждению, в гости нужно ходить с подарками, а не с чемоданами и списком требований.

Старики и Златка тоже были далеки от комфортного состояния души. Дед Анджей выбрал выжидающую позицию, а батоно Леван, как всегда, был галантен и вежлив. Что же касается четы Чо, то они смотрели на пришлых дамочек, как Ленин на буржуазию.

Златка не выражала ничего, кроме любопытства и своего вечного оптимизма. Я готов ради друга стерпеть многое, но, если наша неутомимая лампочка оптимизма от действий Греты потускнеет хоть на сотую долю люмена, мы с немкой точно не уживемся под одной крышей. Да, Златка не моя родная кровь, но не для того я отправился ради ее спасения в неизвестность, чтобы кто-то портил Кнопке жизнь…

Ладно, что-то меня опять заносит.

Как показали дальнейшие посиделки, Грета — девушка умненькая и быстро ориентируется в ситуации. С гонором, конечно, проблемы, но это лучше, чем откровенная глупость. Она вела себя вежливо и задорно, постепенно становясь душой компании. Троица дедов быстро оттаяла, а вот тетушка Пин и не думала терять ни грамма настороженности.

Ну, значит, за отношениями Греты и Златки можно не присматривать. Тут такой цербер имеется, что при необходимости обломает немке и рога и копыта. Да и Баламуту достанется, вздумай он влезть в дамские разборки.

Разговор по душам у нас с Геной состоялся далеко за полночь, когда я закончил с зарядкой караванов, а он уложил спать свою ненаглядную.

— Понимаешь, Никита, — с романтической грустью поведал мой старый друг под рюмку коньяка, бутылку которого мы достали из неприкосновенного запаса для сглаживания острых углов, — я даже с Зиной такого не чувствовал! Она всегда была закрыта и больше заботилась о том, что скажут люди, думала о достатке и чистоте в доме. А вот Грета — она живая, нежная…

— …и на полтора десятка лет моложе твоей бывшей супруги, — сломал я ритм его откровений, которые вот-вот грозили перерасти в романтическую балладу. — Гена, это что, пресловутый бес в ребро? Ей хотя бы тридцать исполнилось?

— Почти, — проворчал мой друг и тут же вскинулся: — Ты сам знаешь, что здесь года считают по-другому. Лично я себя больше чем на тот же тридцатник и не чувствую!

— Телом, Гена, телом, — сам толком не понимая, почему так завожусь, возразил я. — А в голове между выросшим в большом городе сорокапятилетним дядькой и «почти» тридцатилетней девушкой из мелкого шахтерского поселка — самая настоящая пропасть.

Как ни странно, Баламут не стал возражать, а просто по-доброму улыбнулся:

— Такая пропасть есть в любом браке. Люди ведь всегда разные. И это называется не «бес в ребро», а немного по-другому — «любовь зла».

Да уж, тут он прав на все сто — нужно всегда стараться быть честным, хотя бы с самим собой. Мной управлял примитивный эгоизм. Как бы дальше ни развивался роман Баламута, он в любом случае изменит и мою жизнь. А наша стариковско-холостяцкая коммуна меня полностью устраивала. Так что нужно либо окончательно превращаться в тирана и эгоцентриста, либо наступать на горло собственной песне.

— Ладно, давай посмотрим, во что это выльется… Надолго она к нам?

— Как пойдет, — пожал плечами Гена. — Так-то я был против этого дела, но ее не устраивают встречи раз в неделю.

— Хорошо. — Я хоть и загнал раздражение куда-то очень глубоко, но язвительность в голосе все же прорезалась. — Обживайтесь, притирайтесь, выясняйте все что нужно. У вас как раз будет два дня на это дело, пока я скатаюсь в гости к барону. Он уже давно звал.