Перекрестки судьбы. Время полыни - Игорь Соловьев Страница 11

– Мне, в общем-то, все равно, откуда вы. Апартаменты попроще, так и быть, найдем. – И, не сверяясь с книгой, добавила: – Двести пятнадцатый номер, второй этаж, направо по галерее. Воду экономьте, радиоприемник не работает, рамы окон мы заклеили, не открывайте. И в номере не курить!

Она убрала гроссбух и, достав бланк советского еще образца, положила перед Сокольских:

– Заполните. Фамилия, имя, отчество, место работы и количество оплаченных суток.

Сергей послушно накарябал свои данные и оплатил неделю проживания в далеко не самом лучшем номере. Заодно он прикинул, что если это цена за номер «попроще», то в здешнем «люксе», видимо, останавливаются только арабские шейхи. Причем не самые завалящие.

Бланк перекочевал в руки администратора. Женщина, сверив данные с паспортными, стукнула печатью. На типографский герб Советского Союза лег фиолетовый трезубец Украины:

– Ознакомьтесь с правилами и постарайтесь не нарушать. С этим у нас строго. – Тетка подняла бланк. Под ним обнаружился черный шуршащий лист копировальной бумаги. А под ним, в свою очередь, копия бланка, перекочевавшая в руки Сокольских.

«Копировальная бумага! Надо же! Я с девяностых такого раритета не видел», – внутренне восхитился Сергей.

– Последние сутки оплаченного номера истекают согласно времени заселения, то есть… – она посмотрела на часы, – в девятнадцать сорок две.

– Ясно. – Сергей забрал ключ, спрятал копию бланка и добавил:

– Не исключено, что мне понадобится у вас задержаться. – Взяв вещи, он направился к лестнице.

– Это возможно лишь в том случае, если у нас будут свободные места, – немедленно ответила женщина.

– Ну, разумеется, – усмехнулся Сергей.

Пройдя по узкому коридору крыла, освещаемому всего одной дежурной лампой, Сокольских все же сумел отыскать свой номер. Провернув ключ в тугом замке, Сергей толкнул легкую фанерную дверь и вошел внутрь. Отыскал на ощупь переключатель, включил свет.

Узкая кровать, стол с двумя стульями и здоровенный шкаф с приоткрытыми дверцами. Птица заглянул в шкаф. В пыльной пустоте на металлической перекладине сиротливо висели две проволочные вешалки. Окна заклеили, видимо, еще в конце восьмидесятых: узкие полосы газетной бумаги скукожились и намертво приросли к рамам. Лишь у форточки сорванные ленты сушеными гадюками уныло свисали вниз.

А вот что порадовало, так это наличие в номере пожелтевшей эмалированной ванны и отдельного туалета, что избавляло Птицу от вынужденных путешествий по коридорам пансионного крыла.

Сергей снял со стены плакатик «Не курить!». Воспользовавшись навыками оригами, скрутил из него бумажную коробочку, приспособив ее под пепельницу. Потом отодрал прикипевшую форточку, раскрыл, насколько позволяли петли, и закурил, выпуская дым на улицу.

«До второго кольца блокпостов отсюда километров пятнадцать будет. Дальше отстойник – «мертвый периметр», а потом снова кольцо ограждений, уже последнее. А за ним – Она. «Мертвый периметр» должен быть нешироким, где-то километров пять. И все это – сплошь бурьян, болота и овраги. Случайных людей там нет, зато наверняка патрули встречаются. В принципе, расстояние до Зоны можно покрыть за сутки, это если предварительно изучить вторую и третью линии блокпостов и заграждений. Естественно, немалая часть времени уйдет на то, чтобы их преодолеть».

В том, что придется попотеть, Сергей не сомневался. Он уже не рассчитывал на пофигизм и разгильдяйство здешних военных, халява осталась за первым КПП.

Птица принял душ и, переодевшись в спортивный костюм, сел ужинать.

Процесс поедания холодной тушенки был прерван осторожным стуком в дверь. Сокольских осторожно встал. Подумав, сунул в рукав куртки-олимпийки нож. Щелкнув хлипким замком, приоткрыл дверь.

На пороге, держа в руках целлофановый тюк с постельными принадлежностями, стояла пожилая женщина в синем хозяйственном халате.

– Здравствуйте. Вы позволите?

Сергей шагнул в сторону, освобождая проход.

Женщина вошла в номер и положила ношу на кровать.

– Конечно. Здравствуйте! – запоздало произнес Сокольских.

– Постельное белье, скатерть, полотенце, – надтреснутым голосом перечислила она. Потом неодобрительно посмотрела на пепельницу из плаката, перевела взгляд на открытую форточку.

– Извините, – виновато произнес Сергей, – просто на улицу выходить не хотелось, поздно уже.

Женщина вздохнула, достала из кармана сверток. Им оказался кусок белесого мыла. Положив его на краешек стола, она произнесла:

– Меня вы можете найти в хозяйственной комнате. Если не застанете, скажите на вахте или оставьте в дверях записочку. Если что понадобится поменять – обращайтесь. Смена белья и полотенец раз в три дня.

И посмотрев на шторы, почему-то виновато добавила:

– Новых нет. Вы уж как-нибудь с этими.

Она вышла, плотно затворив за собой дверь. Сергей постоял с минуту, потом подошел к двери, запер замок. Критически осмотрев, ножом, как отверткой, подкрутил хлипкие шурупы. Поразмыслив, поставил на задние ножки стул и прислонил его спинкой к двери: если ночью кто-то попытается открыть дверь, стул своим падением предупредит о незваных гостях.

Доев небогатый ужин, Птица расстелил постель и лег спать. Покрутившись с минуту под тощим казенным одеялом, он нащупал под подушкой приятный холод пээмовского металла и погрузился в сон.

Сны были обрывистыми и тревожными. Виделись то облезлые хари, то бегущие без рельсов поезда, а потом и вовсе уж какой-то бред.

Ему приснилось огромное пушистое облако, к которому был приставлен конец пожарной лестницы. Опиралась же она на живую кашу копошившихся мохнатых существ. Посреди лестницы висел Серега.

Судорожно перебирая руками перекладины, он пытался подняться наверх. Каждый раз, когда облако было уже рядом, лестница неожиданно складывалась. Твари снизу нетерпеливо стучали крысиными хвостами, и Сергей, холодея от ужаса, вновь рвался к спасительной высоте.

Это длилось бесконечно долго, пока наконец Птица рывком не вскочил на заветную, клубящуюся снегом шапку. Потея от усилий, он втащил за собой лестницу и попытался отдышаться.

Когда же Сокольских осознал, что облако – это на самом деле огромный клуб радиоактивной пыли, оно гнилостно лопнуло. Вместе с лестницей он полетел в чавкающий внизу ад.

Резко открыв глаза, Сергей проснулся. Было уже утро, за окном пели птицы и грохотала металлическая стремянка. В свете выглянувшего впервые за все это время солнца он снова осмотрел комнату. Она была такой же, как и вчера. На столе лежали сморщенные сухофрукты, на плечиках вешалки болталась высохшая одежда. Стул по-прежнему подпирал дверь.

Часы показывали четверть десятого. Необходимо было провести этот день с пользой. Поэтому, несмотря на сильное желание поспать до обеда, Сергей умылся и поскреб бритвой мятую физиономию. Одевшись, спустился на улицу.