Ночная охота - Юрий Козлов Страница 108

— Расстреляют? — спросил Антон у Конявичуса перед самой дверью. — За такое опоздание?

Главнокомандующий угрюмо пожал плечами. Сон явно пошел ему не на пользу. Конявичус или мучился с похмелья, или напряженно размышлял об истории человечества.

Неприветливость главнокомандующего огорчила Антона.

Отравленная среда обитания, наркотики, радиоактивные и прочие излучения давно сделали людей непредсказуемыми в мыслях и в обыденной жизни, причудливо перемешали в них человеческие чувства и животные инстинкты, ум и безумие, стыд и бездушие. По слухам, на Земле Франца-Иосифа прямо под озоновыми колодцами в ослепительных небесах люди жили максимум до тридцати лет, не больно-то были и похожи на людей — в язвах, без малейших признаков волос, с тонкими, почти прозрачными черепами. Зато могли обходиться без слов — читали мысли друг друга, в случае крайней необходимости летали, правда, не очень высоко, взглядами перемещали в пространстве предметы. И размножались как-то иначе. Будто бы в летнее солнцестояние они терлись друг о друга ушами, после чего самки три месяца носили плод в голове.

Этот вопрос очень занимал Антона, но никто не мог разъяснить его недоумение. Путешествия не по казенной надобности в стране в силу объективных причин были затруднены. Не помог Антону и ученый-радиосоциолог, глава администрации провинции капитан Ланкастер. «Будь проще, министр, — заметил капитан Антону на теннисном корте, — не спрашивай про уродов далекой Земли Франца-Иосифа, когда их полным-полно вокруг».

Антон подумал: хорошо бы главнокомандующий подтвердил свое благородное намерение предоставить в случае чего вертолет. Но Конявичус молчал, как камень. С таким лицом пристало разоблачать государственных преступников на заседании правительства, но никак не предоставлять этим самым преступникам вертолеты. А он еще хотел посвятить Конявичуса в компьютерные библиотечные дела!

Но деваться было некуда. Антон и окаменевший главнокомандующий, распространяя сильнейший запах перегара, вошли в зал заседаний правительства. Антон уже не знал, может ли положиться на Конявичуса. Странно, но почему-то всякий раз, входя в этот зал, он совершенно точно знал, что ни на кого не может положиться, кроме… капитана Ланкастера. Одна звезда сияла в его небесах — капитан! К нему летели все помыслы Антона. Капитан был его Богом среди людей, однако не сказать, чтобы Антон слишком уж его боготворил. Занимался за спиной капитана весьма неблаговидными делами.

Антон твердо шагал по красной ковровой дорожке в глубь зала, чувствуя, как пусто и гулко стучит сердце, как глаза становятся квадратными от счастья, что видят капитана Ланкастера.

Все это было ненормально. Похоже, именно в зале заседаний правительства радиоактивное излучение было особенно мощным.

Присутствующие, как один, обернулись на звук шагов. На их лицах не было естественных для такого случая ненависти и злорадства. На лице вице-премьера без портфеля так даже определенно мелькнуло сочувствие. Глаза членов правительства были странно отсутствующими. Все смотрели на Антона как на пустое место, идущий по красному ковру призрак.

— Мой капитан… — Голос призрака-Антона верноподданно поплыл к единственной зажженной на столе лампе. Над лампой в сумраке скрывалось лицо главы администрации. Антон не мог его видеть. Правильно. Нельзя открыто читать по лицу божества. Что случится, если все начнут открыто читать по лицу бога? Бардак. Антон видел лишь загорелые, сильные руки капитана, спокойно лежащие в овале света на столе, как в медальоне. И это правильно, ибо в руках капитана-бога жизнь подданных, в особенности таких, временно оставленных в живых, как министр культуры.

Тишина в зале сделалась нестерпимой. Смуглая рука капитана покинула овальный медальон света, указала Конявичусу на место справа от себя. Главнокомандующий сел и сразу бесконечно отдалился от призрака-Антона, оставшегося на красном ковре.