Ночная охота - Юрий Козлов Страница 105

— То, что ты говоришь, невозможно, — сказала Слеза. — По сути. Это вопреки всем законам электроники. Ты сумасшедший, дед!

— Еще как возможно, доченька, — возразил Фокей, — если умеешь различать два времени — электронное, то есть время компьютера, и биологическое — время человека. Какое первично, а какое вторично? Боюсь, что биологическое первично, потому что все-таки человек придумал компьютер, а не наоборот. Таким образом, электронное время существует внутри биологического. Человек может отличить секунду от часа, так как существует в определенном, заданном Господом Богом, биологическом ритме. Машина — не отличит, если ее на понятном ей языке убедить, что минута это, допустим, час. Что такое электронное время? Всего лишь набор цифр, имитирующий протяженность того или иного компьютерного действия. Достаточно изменить последовательность цифр — и компьютерное время растягивается для тебя до бесконечности, в то время как для всех остальных летит по-прежнему. Я бы мог сделаться президентом страны, самым богатым человеком… Кто такой глава администрации? Тьфу! Да что говорить! — махнул рукой Фокей. — Выбирай, дочка. Бери миллиард кара-рублей, получай повышение по службе, а мы… уж как-нибудь сами. С Божьей помощью.

— Как ты это делаешь, дед?

— Проще, чем ты думаешь. Могу объяснить принцип, чтобы ты не думала, что я вру. Если, конечно, пустишь к компьютеру.

Некоторое время за спиной было тихо. «Если сейчас не согласится, — подумал Антон, — значит, вообще не согласится. Все зря. Обидно».

— Дед, то, что ты несешь, — бред! — похоже, приняла окончательное решение Слеза.

Антон услышал ее шаги. На затылок словно кто-то надавил горячим пальцем. Это означало, что Слеза взяла пистолет.

— Стреляй, идиотка! — не выдержал Антон. — Оставайся гнить в этой сраной провинции у высохшего озера! Стереги компьютеры, пиши в газетенку, как лев дружит с главой администрации! Во имя чего ты хочешь нас застрелить? Какую такую идею защищаешь? Дура, ты защищаешь компьютеры, мертвые злые машины! Ты сама превратилась в машину, в тебя вложили программу убивать всех, кто приближается к другим машинам! Это ты сумасшедшая! Ты служишь силе, которая давно сгнила, превратила страну в океан крови, которая уже давно ничем не управляет. Ты… боишься узнать правду, твоя электроника — дерьмо, ротан, который способен лишь пожирать вокруг себя все живое! Ты… — Антон кричал и кричал, уже не вполне сознавая, что именно кричит, в чем обвиняет Слезу, ощущая усиливающееся жжение в затылке, торопя в неестественном предсмертном экстазе пулю. А когда решил, что пуля слишком уж задерживается, дернул головой, как бы стряхивая с затылка раздражающую горячую точку, то есть сам позвал пулю.

Но пуля не прилетела.

Антон замолчал, как подавился.

Распрямился, потянулся, оглянулся.

Слеза по-прежнему держала их под прицелом, но теперь они, по крайней мере, могли шевелиться.

Это было лучше, чем стоять у стены, но, впрочем, ненамного. Кашляющий, трясущийся то ли от усталости, то ли от волнами накатывающей на него похоти, Фокей был неважным помощником в смертельной секундной борьбе со Слезой и думающим лазерным пистолетом. К тому же Слеза, судя по всему, не собиралась дарить им эту секунду.

— Не кричи, начальник! — Она вдруг трижды выстрелила Антону в лицо. Пули обожгли голову. Запахло паленым. Антон провел рукой по голове. На темени и висках образовались жесткие волосяные струпья. — Я достану тебя везде, начальник, — сказала Слеза, — поэтому не суетись, не беспокойся.

Антону как-то враз расхотелось суетиться и беспокоиться. Слеза была настоящим профессионалом. Таким же, как уполномоченный по правам человека Зола, главнокомандующий Конявичус, глава администрации капитан Ланкастер, чудовищный негр Коля и его команда. Антон подумал, что встречал в своей жизни немало профессионалов, но только каких-то однообразных, отменно усвоивших единственную профессию — убивать людей. Других профессионалов Антон почему-то не встречал. По тому, как Слеза разместила их у компьютера: Фокея за столом, Антона — со сцепленными на затылке руками — рядом, чтобы опять оба были на мушке, Антон понял, что она не хуже его просчитала возможные варианты. В общем-то надеяться было не на что.

— Не спеши, дед… — одними губами прошептал Антон.

Взгляд его упал на столик. По левую руку от Слезы лежали извлеченные из карманов Антона и Фокея вещицы. Пистолеты Слеза, как истинный профессионал, разрядила. Обоймы сунула себе в карман, не оставила без внимания и пули в стволах. Не пистолеты, следовательно, не ножи — что ножи против думающего лазера? — привлекли внимание Антона, а давний подарок Елены — зажигалка с атавистическим лозунгом «Слава КПСС!», которая одновременно являлась часами, будильником, микрокомпьютером, фонариком, радиоприемником, могла, наверное, много чем еще являться, да только не было этому применения в свободном и демократическом, не склонном к излишествам рыночном мире. Помнится, Антон попробовал использовать ее как транзистор. Поймал лишь радио провинции «Низменность-VI, Pannonia». Передавали рекламную поэму о сухих галетах со странным названием «Диета Христа». Остальные диапазоны были пусты. Эфир напоминал кладбище. Антон хотел выключить, как вдруг поймал на длинных волнах короткий, едва слышный разговор. «Ты что, м…, ох…? — произнес один голос. — Нас засекут. Куда мы тогда с этими «КамАЗами»? — «Ни х… не засекут, — возразил другой, — тут на пятьсот кэмэ вокруг ни одного пеленга». И голоса ушли, растворились в черном ночном воздухе. Больше Антон, сколько ни старался, никаких голосов в эфире не слышал. Собственно, он и сейчас не рассчитывал завладеть зажигалкой на время, достаточное, чтобы выйти на частоту Конявичуса, проорать: «Спаси нас, Конь!»

Дело было в другом.

Когда-то он поставил будильник на восемь часов утра. С тех пор будильник весело пиликал каждое утро ровно в указанное время, хотя не было случая, чтобы он и впрямь разбудил Антона. Антону приходилось спать и просыпаться в любое время суток, но только почему-то не в восемь утра. В восемь утра он был фатально на ногах. Или уже встал. Или еще не лег. Ему хотелось переставить будильник на более подходящее — какое? — время, но он немедленно забывал про это, как только нажатием кнопки прекращал неуместное пиликанье. Антон посмотрел на часы: семь пятьдесят семь. Тут же отвел взгляд. Через три минуты в сухой библиотечной, насыщенной книжной пылью и компьютерным излучением тишине раздадутся сигналы. Слеза не сможет не посмотреть налево. Пистолет у нее в правой руке. Она, как говорят профессионалы, раскоординируется. Следовательно, у Антона секунда, от силы две.

Что он должен сделать за эти одну-две секунды?

За одну-две секунды он должен: развернуться, добежать до Слезы, выбить из ее руки думающий лазерный пистолет, ударить ее или повалить на пол. Это совершенно нереально. Она наверняка успеет выстрелить. Значит, ему придется проделать все перечисленное плюс уклониться от выстрела. Как уклониться от выстрела на столь ограниченной площади? Хорошо. Допустим, он точно рассчитает время, за секунду до сигнала крикнет: «Ложись!» Она не успеет выстрелить, тут заверещит будильник, она обернется, таким образом, он выигрывает секунду. У него три секунды. Три. Развернуться, добежать, выбить пистолет, уклониться от выстрела, ударить. Уклониться будет трудно, так как он будет бежать прямо на нее, то есть конусовидно перед ней увеличиваться, урезая пространство. Тут и слепой дебил не промахнется. Спасти его может только чудо. Или если она слишком уж растеряется, замешкается. Антон не видел Слезу в деле, но оснований полагать, что она растеряется, замешкается, не было.