Бей первым - Владимир Поселягин Страница 10

После долгих торгов я отдал десять лошадей – себе отобрать решил самого лучшего коня, седло уже и так отложил, – всё оружие, включая луки с колчанами, а получил за это пятидесятилитровую бочку с порохом, бухту фитиля и два ружья. На этой цене купец остановился и категорически отказывался пододвинуться. Поражаясь тому, что я выкупаю и так своё имущество – взятое на саблю, пусть и бывшее, язык мой – враг мой, нафига отдал? – пришлось доставать кошели татар, все ценности-то я свои в схроне оставил. Надеюсь, тут хватит на покупку третьего ружья. Хватило. Я же, ссыпав оставшиеся деньги в один из кошелей, пробормотал:

– Чтобы я ещё раз взятые трофеи вернул! Да не в жизнь, – и под хмыканье купца, с сожалением, но с намёком сказал: – Эх, жаль, у вас пистолей нет.

– А что это такое? – заинтересовался тот.

– Это короткие такие ружья, за поясом можно носить.

– Как же нет, всё у Артемия Басова есть. Я давненько с гишпанцами торгую.

Повозившись в повозке, он достал ещё один ящик, открыл его и, разворошив опилки, где хранились пистоли, извлёк аж шесть штук. М-да, раритеты. Я даже усмехнулся невольно, обнаружив, что у двух пистолей такие же раструбы на концах стволах, как и у ружей. Настоящие пиратские пистолеты. Зачем они вообще нужны? За пояс не сунешь, неудобно. А вообще, все пистоли были разными и приводились в действие так же, как и ружья. На прямой колодке без намёка на рукоятку был насажен ствол. Нужно держать эту деревянную колодку на вытянутой руке, целясь в мишень, а другой поднести фитиль к затравочному отверстию. Следует выстрел. Не пистоль, а детский поджиг какой-то. В общем, я разговорил купца, тот выкупил это оружие как брак у гишпанского кузнеца-оружейника практически по цене металлолома. Видимо, тот пробовал себя в этом направлении, и возможно, я держу в руках первые единицы пистолей в мире. Хотя нет, купец меня разочаровал, они уже имеются в продаже, только немного другие и длиннее. Видимо, тот принял за пистоли короткие карабины. Да и с меня содрал не так и много. Зато пулелейку продал за мизерную цену. А свинца три кило продал по полной цене.

Дальше я поступил так. Привёл коня от табуна, оседлал его и нагрузил ящиками с ружьями, пистолями и фитилём. Свинец и пулелейку не забыл, а вот бочку попросил отвезти на постоялый двор – всё равно завтра поутру все туда двинут – и сдать на хранение хозяину. Тот должен будет вернуться. Пусть хранят до моего возвращения в сухом месте подальше от огня, потом заберу. На этом всё, купец уже спал, умиротворённый проведённой сделкой, а я забрался в седло, и кряхтевшая от тяжести того, что на неё взгромоздили, невысокая татарская коняшка понесла меня обратно к моему лагерю. Оставив сбоку постоялый двор, он виднелся в ночи, я добрался до схрона, где и спрятал всё огнестрельное оружие. Тут сухо под пеньком, ничего не отсыреет. Специально такое место сухое подбирал, после чего забрал своего коня, первого, и, используя второго как заводного, пусть пока отдохнёт, поскакал в сторону Твери. Будет поворот на Дубну, узнаю, добрые люди подскажут, а вот что следует торопиться, я был уверен, предчувствовал.

Всё же усталость, помноженная на стресс, давала о себе знать, денёк нелёгкий выдался. Хотя какой день? Уже за полночь перевалило давно, вчера всё было. Однако усталость навалилась на меня, и я понял, что нужно отдохнуть. Так что, не успев оставить позади и пяти километров, даже не добрался до границ княжества, хотя тут всего ничего осталось, как остановил лошадей и, взяв их под уздцы, увёл вглубь леса. Там обустроил бивуак, стреножив и обиходив лошадей, как подстилка подошли пропитанные конским потом попоны, и спокойно уснул. Как одеяло я использовал… да одеяло и использовал. Взял его из повозок в лагере, в найденный мешок сложил провизии на дорогу, её на повозке ещё изрядно оставалась. Вот так и уснул, а когда рассвело, меня разбудил далёкий пронзительный крик. Очень жуткий. Похоже, рядом кого-то серьёзно пытали, я просто не мог представить, кто мог издать такой крик в другом случае.

Вскочив, спросонья не понимая, что происходит, я услышал повторный крик, он был протяжнее. Точно пытают. Вскочив на ноги и быстро надев сапоги – чёрт, забыл сверху накрыть тряпицей, теперь влажные от росы внутри, похоже, поспать я успел часов пять, не более – и глянув на лошадей, – те стояли настороженные, глядя вглубь леса, ещё и уши замерли торчком, – проверил оружие и побежал в ту сторону, откуда доносился крик. Надо же узнать, что происходит. Мало ли и мне может грозить какая опасность, а нет, то помогу хорошим людям. Главное – определиться, с какой стороны хорошие. Так что провести разведку нужно. За лагерь свой я не волновался, он метрах в пятидесяти от тракта, в глубине леса. Не видно его, водопой рядом, лошади сами напьются. Так что норма. А хорошая пробежка выдалась, взбодрила и сонливость прогнала. Оп-па, а это что там за деревьями виднеется?

Увиденное меня изрядно озадачило, я даже не поленился пробежать вокруг большой поляны, даже скорее длинной прогалины вытянутой формы в виде лезвия кинжала. Судя по закопчённым пенькам на опушке, возникла та в результате пожара. Однако увиденное только подтвердилось путём этой длительной визуальной разведки. Тот несчастный уже не кричал, или умер, или отстали от него, но я всё равно задерживаться не стал и по натоптанной множеством сапог тропинке побежал дальше вглубь леса. Правда, перед этим поработал на прогалине, оставлять врагов за спиной, я такую глупость сотворить не собирался. А пока бежал, кстати, возвращаясь к тракту, обдумывал то, что видел на той поляне. Для начала, там было пять десятков татарских верховых коней под сёдлами. Это не группа полусотника, та, что штурмовала поместье Лихова, там меньше было, значит, тут другая банда была. Но татары ладно, тем более мне о них многое известно, при табуне было всего шестеро казанских татар в охране, я легко с ними справился, но заинтересовали меня не они, а совсем другое. Например, два десятка нормальных таких верховых лошадей, тоже осёдланных, и охраняли их двое русских воинов, боевых холопов. Я на них, проживая на постоялом дворе, насмотрелся. Точно они. Эти спокойно играли в кости, в сбруе и оружные, и особо не обращали на татар внимания, как, впрочем, и те на них. Отдельными группками сидели с разных краёв поляны. Вот меня это всё и озадачило. Единственное объяснение, те действовали вместе. А кто был против москвичей, и чья граница находится в нескольких километрах? Именно тверчане, к гадалке не ходи. Оттого и не сомневался, пустил две стрелы, чтобы попасть в незащищенные шеи боевых холопов, жалеть я их не собирался, сами связались с погаными, так получите. Потом пустил третью стрелу в одного из татар, а на четвёртой у меня лопнула тетива на луке, пришлось отбросить его и, выхватывая сабли, бегом броситься к татарам, которые уже вскакивали на ноги, ну и порубил их. Кстати, стрелял я в холопов от них, подкравшись поближе, чтобы, сразу отбросив лук, атаковать. А что, лук я прихватил с колчаном, когда на разведку побежал. Нужная вещь и, как видите, пригодилась. Жаль, теперь ремонтировать, но, к счастью, в поклаже в лагере запасная тетива у меня имелась, сменю.

Я уже себя в порядок привёл, лезвия сабель от крови протёр, прежде чем убрать их в ножны, и энергичным шагом приблизился к той массе людей, что издавала столько шума дальше по этой явно сегодня натоптанной тропинке. Да, не стоит думать, что я шёл по ней, не хватало ещё с кем столкнуться внезапно лицом к лицу. Нет, я рядом с ней шёл, хоронясь, и не зря, двое татар пробежали в сторону табуна. Одного я снял броском охотничьего ножа, тяжёлый клинок перерубил позвоночник у основания шеи, в другого метнул саблю – ту, что поплоше. Тут тоже некоторый навык требуется в метании сабель. После этого подошёл и добил. Не думаю, что это была тревожная группа, что могла услышать шум боя, времени для этого много прошло, да и мало их, всего-то двое, скорее всего отправили за кем-то или за чем-то. Да, думаю, это посыльные.