Турнир самоубийц - Ян Леншин Страница 10

Под ногами в изобилии валялись тряпичные мышки, мячики и клубки пряжи. В углу стояла шикарнейшая когтеточка из всех, что только встречались Ульрику. На изодранных бордовых портьерах, у самого потолка, раскачивался здоровенный рыжий кот и рассерженно мяукал. Чувствовался стойкий запах валерьянки.

– Я вас жду! – позвал Семьперсон из соседнего кабинета. – У меня полно работы, и совершенно некогда спать!

Аккуратно переступая через мотки пряжи, Ульрик вошел в тесную комнатку. Стенной шкаф ломился от документов. Мистер Семьперсон устроился за столиком, заваленным квитанциями и счетами-фактурами. Посреди всего этого бедлама на краешке примостился серебряный кофейник.

– Какого характера объявление? – Мистер Семьперсон водрузил на нос очки с толстыми шестиугольными линзами, взамен разноцветных.

– «Состоятельный джентльмен остановился в гостинице «У кратера», в тринадцатом номере», – продиктовал Ульрик.

– Стало быть, частное.

Семьперсон что-то нацарапал на листке, пощелкал костяшками счетов и подвел итог:

– С вас десять лэков. Если можно, без сдачи. Не желаете кофе?

– Не откажусь, – сказал Ульрик, доставая кошелек.

Семьперсон насыпал две чашки кофейных зерен с горкой.

– Вам с сахаром или без?

– Э-э-э… – Ульрику начало казаться, что над ним все издеваются.

– Вы правда решили участвовать в Турнире Самоубийц? – спросил Семьперсон, заметив бирку.

Здесь следует кое-что пояснить.

Когда он избавился от не оправдавших надежд футляров для скрипок, то наткнулся на пестрый шатер, вроде тех, в каких устанавливают лотоматоны. Очереди видно не было.

Зайдя внутрь, Ульрик лотоматона не обнаружил, но внакладе не остался: после бомбардировки вопросами, суть которых сводилась к тому, тролль Ульрик или просто сумасшедший, его записали участником на «Турнир Самоубийц» и выдали картонную бирку, какую обычно вешают на покойников, чтобы те случайно не перепутались. На одной стороне были имя и фамилия, а на другой – расписание:

29 марта, 11:00 – испытание № 1

31 марта, 12:00 – испытание № 2

1 апреля, 10:00 – испытание № 3

3 апреля, 21:00 – испытание № 4

Место: стадион имени Генри Блэткоча. Да хранит вас кот!

– Вы правда не тролль? – нахмурился Семьперсон. – Тогда я обязан взять у вас интервью, читатели будут в восторге. Отлично подойдет для третьей полосы, сразу за «Хвостатыми новостями», «Полосатым гороскопом» и фотографией, а-а, совершенно некогда спать, «Мистера Апрель». Идемте.

Бумаг на столе в кабинете напротив было не меньше. Сверху, на кипе исписанных листов, устроилась печатная машинка, на ней стоял кофейник. Всюду валялись смятые черновики. Семьперсон вытащил из-за уха карандаш, достал блокнот и не мигая уставился на Ульрика. Тот понял, что газетчик ждет каких-то слов.

– Э-э-э, – только и сумел выдавить он.

Семьперсон энергично застрочил в блокноте.

– Вы впервые в Блэткоче?

– Да.

– Превосходно, – Семьперсон исписал одну страницу и принялся за следующую. – Что бы вы хотели сказать жителям?

– М-м-м, даже не знаю… А что обычно говорят?

Семьперсон покрывал мелкими закорючками страницу за страницей, не уставая повторять «Превосходно».

– Ну-с, теперь сделаем фотографию. А-а, некогда спать! Не желаете капучино?

Ульрика с чашкой «кофе» усадили в кресло, все в клочках рыжей и серой шерсти. «Мистер Апрель», широко открыв пасть, зашипел с портьеры, почуяв соперника.

– Это будет интереснейший номер, – бормотал «бывший успешный предприниматель». – Только бы тролли его не испортили. Поганцы неустанно изводят меня, проберутся, уж не знаю как, в типографию, перемешают буквы на свой лад или внесут правку в статью, а мне потом красней. И это несмотря на принятые меры предосторожности. Вот, полюбуйтесь, новейшее изобретение – антитроллий свисток, – мистер Семьперсон вытащил из кармана сахарную трубочку и что есть силы дунул. – Слышите?

– Нет.

– И немудрено – свист могут услышать только тролли. Еще есть противотролльи беруши, правда, у них побочный эффект: не слышу не только троллей, но и всех остальных.

Семьперсон схватил поднос с буквами и кофейником.

– А камень зачем? – полюбопытствовал Ульрик.

Семьперсон не ответил. Он стоял, с подносом в руках, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Ульрик присмотрелся и понял: «успешный предприниматель» спит.

– …Осколок метеорита? – как ни в чем не бывало продолжил разговор Семьперсон через минуту. – На счастье, конечно. Жаль, некогда спать! Вы правда не тролль?

* * *

Джен с ужасом смотрела, как Ульрик пытается покончить с собой, потянув Огдена за рукав.

* * *

Несуразный фрак, помятый цилиндр… Едва долговязый юноша переступил порог бара, как голоса разом смолкли, так что в тишине стал отчетливо слышен назойливый писк. А потом грянул хохот. И стоял до тех пор, пока завсегдатаи не заметили на шее молодого человека висельную петлю, пятна грязи на фраке и не решили, что к ним на огонек заглянул мертвец.

Смех смолк, и писк вместе с ним.

Незнакомец в нерешительности потоптался на пороге. Шагнул было в одну сторону, но быстро передумал и вернулся к двери. Затем направился прямо, но спустя пару секунд вновь остановился. Видимо, сумасшедший. В третий раз полоумный взял круто влево, и Джен почудилось, что сквозь гул голосов вновь пробивается странный писк. Больше возвращаться юноша не стал и теперь шел уверенно, будто знал дорогу. На время он пропал из виду, только писк зазвучал как будто громче и чаще.

Когда незнакомец появился вновь, писк уже смолк. Но стоило фрачному сумасшедшему поравняться со столом Джен, пронзительное «пип», «пип», «пип» раздалось опять. Молодой человек с интересом взглянул на Джен, а в следующий миг выкинул фокус: наклонился и поцеловал в губы. Будь на месте незнакомца кто-то другой, он бы уже лежал на полу с дыркой в черепе. Но, вместо того чтобы рассердиться, Джен оторопела. А юноша, до того мило улыбавшийся, вдруг помрачнел. Сел рядом с Джен, положил цилиндр на колени и со скукой начал рассматривать посетителей.

– Джен, – представилась Джен. – Обычно я знакомлюсь перед тем, как начать целоваться, – сказала она, стараясь, чтобы вышло грозно, однако голос подвел: вместо праведного гнева – недоумение и растерянность.

Джен не понимала, почему этот парень до сих пор жив.

Молодой человек к замечанию остался глух. Взгляд его переходил от столика к столику, а на лице застыло задумчивое выражение. Негодование Джен сменилось злостью, злость переросла в любопытство.