Трилунье. В городах Луны - Алла Вологжанина Страница 10

– Убийца, тут убийца! – завопила узница, – Пощади!!! Нет!!!

– Я повар, – с досадой отозвался человек в комбинезоне, – да уймитесь, наконец, Кларисса Радова. Мне не нужна ваша жизнь.

Дикий страх, явно охвативший Клариссу (а узницей «Клыков» была именно она), потихоньку уступил место рассудку. Она перестала колотить в дверь, но отойти от нее пока не решалась. Так и стояла, прижавшись спиной к единственному куску дерева в своей каменной тюрьме. А за подоконник тем временем ухватилась следующая пара рук.

– Ты очень громко орешь, – сообщила, спрыгивая с окна, Эррен Радова. – Считается, что ни один звук не проникает во внешний мир из «Клыков Океана». Мои поздравления, ты опровергла прописную истину… подруга.

Она криво улыбнулась, перевела дыхание и зябко передернула плечами – ее комбинезон был насквозь мокрым.

– О, мрак безлунный, – выдохнула Кларисса в ответ, – ты-то что здесь делаешь, Эррен Радова? Или вот он, – она вздернула подбородок, указывая на повара, – все же явился по мою душу? А ты полюбоваться решила?

Она натянула на голову капюшон плаща – того самого, лилового, что был на ней на злополучном балу. Капюшон отбрасывал тень на лицо, скрывая старые черные шрамы. «Клыки» глушили любой знак, и скрыть шрамы с помощью ритуала также было невозможно.

Эррен фыркнула.

– Ты с перепугу не спятила? – иронически спросила она. – А то очень похоже. Если оказалась в заточении в комнате с окном, то надеяться можно на помощь именно из окна. Через двери разве что тюремщик прибудет. Да не вращай ты глазами, грозная знаккер Радова. Мы тебя вытаскивать пришли. Решили, что ты нам на свободе пригодишься. И этому миру заодно, раз уж вы с Евгением печетесь о его сохранности… Хотя бы вполовину так, как заявили на балу.

Эррен замолчала и осмотрелась.

Помещение было просторнее, чем то, где некогда держали Евгения. Но и аскетичнее. Сплошной густо-серый, с синеватым отливом камень. Гладкий, словно отполированный, но не глянцевый, не играющий бликами. Мебели в комнате не наблюдалось – только каменный выступ справа от окна. При должной доле фантазии сошел бы за ложе. Да выступ поменьше у изголовья. Или изножья, опять же, как посмотреть. Стол, очевидно.

– Присесть можно? – нарушила минутное, но неловкое молчание Эррен.

– Зачем? – сердито отозвалась Кларисса. – За мной пришли, так вот она я. Забирайте, и к паучертям эту башню.

– Надо же, а поговорить? – Эррен расположилась на каменном ложе. – Потому что мы ведь можем и передумать. Мрак, Клара, как ты тут спишь?

– Когда приходит время сна, появляются одеяла, – нехотя отозвалась знаккер Радова. – Обычно два, но вчера целых три, начало зимы как-никак. Как в Полном покое у меня в Дхорже, только набор предметов гораздо беднее. И все строго по часам, на обращения не реагирует. Ты еще долго собралась надо мной издеваться, Эррен? Сообщи, чего вы от меня хотите, а потом решайте, бросите меня тут подыхать или все же, хм, смилуетесь.

– Объясни, что вы с Евгением сотворили на балу, – враз отбросила шутки Эррен, – не технологию, как ты понимаешь. Суть. Причины. Подоплеку.

– Это долго.

– Ничего, у нас времени достаточно. Великий знаккер Шепот сообщил, что ты просидишь здесь минимум до конца года. Если Евгений не объявится раньше. А он этого не сделает, я уверена.

– Он на свободе? – встрепенулась Кларисса.

– Представь себе, – с раздражением отозвалась Эррен, – улизнул не без посторонней помощи. Причем не моей. Поэтому у меня нет ни малейшего представления, где он сейчас может находиться. Если хочешь получить хотя бы призрак шанса встретиться с ним, то начинай рассказ, моя дорогая. Мастер, а вы располагайтесь поудобнее…

Тот послушно расположился. Видимо, так он понимал удобство: уселся на пол в позе, напоминающей позу лотоса, прислонившись затылком к краю каменного ложа.

Клара начала рассказ, стараясь говорить как можно размереннее. Эхо ее пронзительного голоса заплясало под каменным потолком комнаты.

– Это началось восемь лет назад, незадолго до аварии в лаборатории…

– К которой ты, разумеется, непричастна…

– Непричастна! – взвилась Кларисса. – Что бы ты там себе ни думала, я не прикасалась к распроклятой лаборатории Резанова. Мрак, Эррен, да я на Однолунной Земле не бывала практически!

– Не отвлекайся, – попросила Эррен.

– А ты не отвлекай меня!

– Дамы, пожалуйста. – Мастер закрыл глаза под маской.

– К Евгению обратились старые клиенты твоего деда, Эррен, – сердито продолжила знаккер Радова. Символьер же Радова слушала, больше не перебивая. – Уточню, не сами клиенты, а члены их семей. Разумеется, их интересовало бессмертие, извлеченное из детенышей глубинной твари, из волчат то есть. Евгений не стал скрывать, что он только начал восстанавливать ритуал Иммари. Об участии знаккеров Однолунной Земли с их трех– и четырехмерными техническими достижениями он не стал упоминать. Ему предложили инвестиции. Сумму на исследования и прочее, да такую, что… Ты и сама знаешь, что вся ваша семья и лично Евгений весьма богаты. Но от предложенной суммы у него дыхание перехватило. – Кларисса на секунду замолчала, чтобы перевести собственное дыхание. – Дальше ты догадываешься, наверное.

Эррен кивнула:

– Он взял деньги. А через месяц-другой лабораторию уничтожили. И у клиентов возник вопрос: «Какого паучерта, Радов?»

– Примерно так. Между этими событиями прошло полгода, но это не важно.

– Угу, – снова кивнула Эррен, – важно то, что, когда клиенты пожелали узнать, на что ушли их деньги, Евгению было нечего им предъявить. Несколько лет он скрывался, но всему есть предел. Его, очевидно, выследили. Тогда он быстренько совершил одно из самых наглых, дерзких и… прибыльных в нашей истории преступлений. И позволил себя схватить, осудить и заточить в тайной камере.

– Да, изумрудная жила, отвернутая от центра континента к вашим копям, была отличной идеей. – Клара улыбнулась, и Эррен не могла не улыбнуться в ответ. При всей законопослушности (с некоторых пор сомнительной) она была весьма практична. Особенно когда дело касалось долгосрочных инвестиций в процветание их семьи.

– Вот почему он попал под арест и защиту закона. И оказался в тайной камере в ратуше, – не открывая глаз, прокомментировал Мастер. – С этой частью истории все ясно, тем более что катастрофе в лаборатории уже лет восемь. Но в чем сейчас провинилась девочка? Карина Радова, помните ее?

Кларисса выдохнула.

– Она по-я-ви-лась, – чеканя каждый слог, выговорила она, – и наделала шума в Третьем городе луны. Вообще-то шума наделал твой безмозглый птероворон, – она кивнула в сторону собеседницы. – И поползли слухи.

– Я бы попросила! – возмутилась Эррен.

– Вот и попроси, – парировала Кларисса. – Только не меня, а Кру. И не рассказывать, а помалкивать. Так или иначе слух пошел, а ты еще и любезно поделилась этим слухом с Евгением. Он, конечно, прекрасно знал, что его дочь – детеныш глубинной твари…