Космическая одиссея Инессы Журавлевой - Юлия Цыпленкова Страница 10

Мое появление в зале перемещений было встречено дружным стоном обслуживающего персонала. Я вздернула подбородок и прошла к возвышению, после обвела взглядом тех, кого в первый раз не заметила. Их было пятеро, стоявших за стеклянной тонированной панелью. Обведя техников, ибо на пятерке были оранжевые комбинезоны, суровым взглядом, я схватилась за живот и издевательски произнесла:

– Бе.

Они дружно отпрянули от стекла, Рома со скучающим видом поднял глаза к потолку.

– Показалось, – ядовито сказала я.

Техники вернулись к своим местам, Рома положил мне руки на талию, сбрасывать не стала до приземления. Послышался легкий гул, блекло сверкнуло и…

– Уроды, – просипела я, пытаясь удержать в себе полезный обед.

– Ты очень много ругаешься, – укорил меня Роман.

– Нет, я должна вам всем на шею кинуться, – ехидно усмехнулась я.

– Только ко мне, – осклабился зоофил, и я выпуталась из его рук.

Мы огляделись, Чубакки не было видно. Я вдохнула местный воздух поглубже и зажмурилась:

– Хорошо.

– Да, приятная планетка, – поддакнул синеглазый.

Мы немного прошлись по джунглям, приключения не спешили нас найти, и я начала расслабляться, гениальная мысль тоже. Она подняла голову и зашептала мне в ухо очередной гениальный план, других у нее просто не было. Интуиция прислушалась и решила высказаться против, гордость задавила интуицию, а дурь яростно затрясла головой, поддерживая гениальную мысль. Мне деваться было некуда.

– Рома, – позвала я и, дождавшись, когда он на меня посмотрит, продолжила: – А ты за меня ответственность несешь?

– Конечно, – кивнул головой гуманоид. – Я забрал тебя с родной планеты, значит, вся ответственность за твою жизнь и здоровье лежит на мне.

– И теперь ты будешь беречь меня, холить и лелеять? – живо заинтересовалась я.

– Да, – уверенно кивнул Роман, но в глазах появилась настороженность.

– А причинить мне вред можешь?

– Нет! – возмутился синеглазый.

– Хорошо, – широко ухмыльнулась я. Я огляделась, заметила пышный цветок белого цвета и указала на него. – Хочу.

Рома улыбнулся и направился к цветку. Подождав, пока он отойдет подальше, я сделала несколько шагов назад и, как только синеглазый потянулся за цветком, росшим на дереве, припустила в заросли. Куда и зачем, я не могла объяснить даже себе. Под руководством гениальной мысли, гордости и дури я неслась не разбирая дороги, счастливо хихикая.

Хорошо бежала, быстро, даже красиво перепрыгнула яму, появившуюся под ногами. Затем нырнула за широкое дерево и притаилась, лаская свое самолюбие тем, что сейчас по джунглям носится шикарный мужик, в панике разыскивая меня.

– Инна! – донеслось до меня.

– Хи-хи, – выдала дурь.

– А вот так ему, – подхватила гениальная мысль.

– Ибо неча, – задрала нос гордость.

– Тсс, – велела я, отмахиваясь от них.

– А ведь ты не на Земле, – заскулила интуиция.

– Вообще на неизвестной планете, – объявился здравый смысл.

– И Чубакка где-то бродит, – задумчиво произнес инстинкт самосохранения. – Много Чубакк, да и прочая фауна…

– Агаарах, – рыкнули за спиной, словно отвечая моему инстинкту самосохранения.

– Мама, – выдохнула я и ме-е-едленно обернулась. – Чуи, привет.

– Угарах, – ответил лохматый и протянул ко мне лапу.

– Да ладно, чувак. – Я придержала его лапу и скользнула в сторону. – Ты погорячился, я погорячилась, с кем не бывает.

То, что это мой Чубакка, я поняла сразу, как только взглянула на огромную «репу» лохматого. Мне предстали две шикарные проплешины. Гулко сглотнув, я сделала еще пару шагов назад.

– Оррок, – пророкотал Чубакка и показал на свою голову.

– Ну, прости ты меня, чудище неведомое, – с надрывом произнесла я. – Ты сам пойми, меня же с родной планеты увезли, дома лишили. Родные, подруги, клиентура, я же ее три года нарабатывала, а теперь что? Зверюшка для аттарийца? Вся жизнь под откос. – И так мне себя жалко стало в этот момент, что слезищи, размером с яблоко, сами потекли по щекам.

Чубакка моргнул, потом моргнул еще раз и… обнял меня. Душа-человек! Вот это я понимаю, не то что некоторые… Когда из-за деревьев выскочили Рома, Ардэн и еще трое представителей военной части «Гордости Аттарии», я сидела на ручках у лохматого и взахлеб жаловалась ему на жизнь. Чуи гладил меня по голове, отчего она откидывалась назад и клацала зубами, и жалобно поскуливал, что-то говоря мне. Должно быть, успокаивал.

– Инна, – позвал Рома.

– Вот он, гад инопланетный, – сдала я синеглазого.

– Роганрар, – оскалился Чубакка.

– Ага, а еще крота своего ко мне пристроить пытался, – обличила я извращенца, Рома покраснел… побагровел… черт, Рома разозлился.

– Ну, хватит! – рыкнул он.

Я прижалась к моему лохматому другу, Чуи встал, поставил меня на ноги и задвинул себе за спину. Дальше все было быстро. Рома, чеканя шаг, направился к нам с Чубаккой, Ардэн взял моего нового знакомого на прицел, трое вояк с «Гордости» начали заходить с боков, мы с лохматым не сдались.

– Чуи, у них инструкция, в тебя уже стреляли, больше не бу… Ну ты и сволочь, – прошипела я, глядя из-за Чубакки на Ардэна. Он выстрелил, и плевать на инструкции. – Грабли убери! – взвизгнула я, отталкивая Рому.

Он молча взвалил меня на плечо, не обращая внимания ни на оскорбления, ни на попытки жахнуть его посильней.

– Ты лучше всех! – крикнула я своему лохматому другу, провожавшего меня тоскливым взором.

Позади шел командир, за ним трое вояк, я впереди на лихом коне, то есть на Роме. Сдерживать свой гнев я не стала и излила его на спину синеглазого, как только нас подняли в зал перемещений. Ардэн скривился, техники простонали, робот подобрал то, что долетело до пола. Ну и пошли они все, нам, примитивным, все можно.

Роман, наплевав на изгаженную спину, бодрой походкой направился в свою каюту.

– Грейн, – позвал его Ардэн.

– Не сейчас, Дмирт, – ледяным тоном отозвался мой синеглазик, я затихла от греха подальше.

В каюте меня поставили на пол и свалили в душевую чистить перья. Я подошла к панели на стене и вздохнула: