Фрагменты - Дэнни Уоллес Страница 10

– Еще один умер в эти выходные, – тихо проговорила Изольда, посмотрев на Сэнди; та печально кивнула, подтверждая. Изольда помедлила, держа руку на животе, потом повернулась к Маркусу:

– Их теперь даже больше – Закон Надежды отменен, больше никого не принуждают беременеть, но их стало больше, чем раньше. Все хотят иметь детей, рассчитывая, что вы найдете способ производства лекарства к тому времени, как подойдет срок. – Она отвернулась. – Так странно: мы в Сенате всегда говорили «младенцы» – тогда, еще до лекарства, – словно прятались от слова «ребенок». Когда все, что мы получали, были отчеты о смерти, нам не хотелось думать о них как о детях, малышах, как о чем-то, кроме образцов в неудавшемся эксперименте. Теперь же, когда у меня… ну, в общем, когда я… сама ношу своего растущего человечка в животе, все иначе. Я не могу думать о нем иначе, как о своем ребенке.

Сэнди кивнула:

– Мы в больнице тоже так говорили. И сейчас продолжаем. Смерть слишком близка, мы пытаемся держать ее на расстоянии.

– Не знаю, как вам это удается, – еле слышно проговорила Изольда. Маркусу показалось, голос девушки надломился, но он не видел ее лица и не мог понять, плачет ли она.

– Но вы должны были продвинуться! – обратилась к Маркусу Мэдисон. – Вас четыре группы…

– Пять, – машинально поправил ее Маркус.

– Пять групп, – повторила Мэдисон, – и все работают над синтезом феромона партиалов. Вам дают любое оборудование, образцы для работы – все. Это… – она запнулась. – Это не может быть тупиком.

– Мы делаем, что можем, – объяснил Маркус. – Но ты должна понять, как все сложно. Феромон не просто взаимодействует с РМ, он каким-то образом является частью жизненного цикла вируса – мы сами, честно говоря, еще не понимаем до конца, почему он работает. Почему у партиалов оказалось лекарство от РМ? Почему они выдыхают его, почему носят в крови? Насколько мы успели понять из объяснений Киры, пока она не ушла, партиалы даже не знают, что обладают лекарством, оно – часть их генетической конструкции.

– Не вижу в этом смысла, – призналась Сэнди.

– Его нет, если только это не часть какого-то большего плана, – ответил Маркус.

– Не важно, есть этот ваш гипотетический «больший план» или нет, – отрезала Мэдисон. – Не важно, откуда берется этот феромон, или как он туда попал, или почему небо голубое – вам всего лишь надо его скопировать!

– Сначала мы должны понять, как он работает, – начал было Маркус, но Изольда оборвала его.

– Мы должны пойти и добыть его, – заявила она. – Лекарство есть, но мы не можем сами его сделать, а дети умирают каждый день, и народ начинает роптать. А между тем прямо за проливом миллион партиалов вырабатывают лекарство каждый день, пальцем о палец не ударяя. Вопрос не в том, что «мы нападем на партиалов», вопрос, «сколько мы еще будем ждать».

– Я был за проливом, – произнес Маркус, – и видел партиалов в схватке – нам не выстоять против них.

– Не нужно затевать тотальную войну, – возразила Изольда, – просто небольшой набег: туда и сразу обратно, прихватив одного красавчика. Как Кира и Хару с Сэммом.

Услышав свое имя, Хару оторвался от спора с Зочи:

– Что там про меня и Сэмма?

– Мы говорим о том, собирается ли Сеть захватывать еще одного партиала, – объяснила Мэдисон.

– Конечно, собираются, – горячо отозвался Хару. – это неизбежно. Они зря ждут так долго.

«Отлично, – подумал Маркус, – вот я и влип в спор с Хару».

– Нам не обязательно похищать его, – заметила Зочи. – Можно уговорить.

– В прошлый раз на вас напали, – ответил Хару. – Я читал отчеты: вы едва ноги унесли, и это при том, что с вами был партиал, которому вы доверяли. Не хочется даже думать, что случится при контакте с незнакомой группировкой партиалов.

– Всем подряд партиалам доверять нельзя, – согласилась Зочи. – Нов отчетах тебе должно было попасться и то, что Сэмм не подчинился приказу своего командира, чтобы помочь нам. Возможно, есть и другие партиалы, разделяющие его взгляды.

– Если бы мы действительно могли им доверять, – проговорил Хару, – нам не пришлось бы рассчитывать на одного непослушного отщепенца. Я поверю в мир с партиалами, когда увижу, что они по-настоящему сделали хоть что-то, чтобы помочь нам.

– Это он сейчас так говорит, – улыбнулась Мэдисон, – но на самом деле не станет доверять партиалам даже тогда.

– Помнила бы ты Войну с партиалами, – горько произнес Хару, – тоже бы им не доверяла.

– Мы снова вернулись к началу, – вздохнула Изольда. – Никто из обладающих властью не хочет мира с партиалами, и никто из врачей не может без них сделать лекарство, так что все, что остается, – война.

– Небольшой набег, – уточнил Хару. – Просто прокрасться, схватить одного, а остальные даже не заметят.

– Это будет означать войну, – мрачно выговорил Маркус, со вздохом втягиваясь в спор. – Они и так уже воюют друг с другом, и, возможно, это единственная причина, почему до сих пор не напали на нас. Группа, на которую мы наткнулись на том берегу пролива, изучала Киру в отчаянной попытке найти лечение от собственной чумы: встроенного срока действия. Среди них точно есть группировка, верящая, что люди – ключ к решению, они ни перед чем не остановятся, чтобы превратить нас в подопытных кроликов. И стоит им только выиграть гражданскую войну, как они придут сюда со своим дьявольским оружием и убьют или поработят нас всех.

– Значит, война неизбежна, – провозгласил Хару.

– Почти так же неизбежна, как то, что ты скажешь «неизбежно», – хмыкнул Маркус.

Хару пропустил насмешку мимо ушей:

– В таком случае что же удерживает нас от набега? Даже лучше совершить его сейчас, пока они заняты друг другом. Захватим парочку, выжмем столько лекарства, сколько потребуется, чтобы продержаться, пока в нем есть необходимость, а потом убьем их и уберемся с Лонг-Айленда, пока партиалы не опомнились и не пришли за нами.

Сэнди нахмурилась:

– Ты хочешь сказать, мы все покинем Лонг-Айленд?

– Если партиалы перейдут в наступление, глупо будет оставаться здесь, – объяснил Хару. – Если бы они не были нужны нам для лекарства, мы бы уже так и сделали.

– Дайте нам еще времени, – попросил Маркус. – Мы близко, я знаю: мы близко.

Маркус ожидал реплики Хару, но первой заговорила Изольда.

– Вам дали шанс, – холодно заметила она. – Мне не важно, синтезируем ли мы лекарство, украдем, договоримся или что-то еще, но я не хочу потерять своего ребенка. Люди не собираются возвращаться к тому, что было, – только не теперь, зная о лекарстве. И непохоже, что партиалы будут ждать вечно. Нам еще повезло, что их оружие до сих пор не уперлось нам в лицо.

– Время поджимает, – согласился Хару, – сосредоточьтесь на лекарстве, или война неизбежна.