Механическое сердце. Искры гаснущих жил - Карина Демина Страница 10

Далеко не ушел. К кофру, из которого появился деревянный ящичек с печатью винной лавки. Дорогой, надо полагать, небось там не льют по бутылкам мутное пойло из немытой бочки. Грент осторожно сдвинул крышку. В ящике, в колыбели из овечьей шерсти, лежала колба из прозрачного стекла. А в колбе, растекаясь по стенкам рыжим пологом, пробуя темницу на прочность, сидело пламя.

Грент извлекал ее осторожно, и даже Патрик прервался, поднял косматую башку.

– Ты это… – он вытянул губы, не зная, как объяснить, – того… туда… я сам.

Глаза Патрика вспыхнули. Вот безумец, ему и вправду нравится возиться с живым огнем, несмотря на то что малейшая ошибка будет стоить жизни. А может, именно поэтому?

Жена. Четверо детей.

Заводские агрегаты, изученные им до последнего винтика. Тоска. И руки, не знающие покоя. Патрик жадно подался вперед. Он был зачарован переливами огня, и тот, чуя интерес, погас, собрался до плотного янтарного шара, чтобы в следующий миг беззвучно распасться на сотню искр.

Грент положил колбу туда, куда указал Патрик, – в ящик, заполненный уже не шерстью, но соломой. И Патрик, не доверяя нанимателю, проверил, правильно ли уложил.

Как он может прикасаться к этому?

Патрик прикасался, он прижимался к колбе щетинистой щекой, поглаживал ее желтыми прокуренными пальцами, лопоча что-то ласковое, и огонь слышал его голос, казалось, отвечал даже.

Таннис передернуло.

– Твой страх беспочвен. – Грент вновь оказался рядом и, окончательно забывшись, обнял Таннис. – Я знаю, что делаю.

В этом Таннис не сомневалась. Вот только чужая рука – на сей раз он и перчатки стянул, – которая забралась под свитер, неприятно холодила кожу.

– Я хороший мастер.

Это было сказано со злостью.

Он ли?

Врет. С таким человеку не сладить.

Кто дал ему колбу? Лучше не знать.

Таннис дернулась, пытаясь выбраться из ловушки его рук, но Грент не собирался ее отпускать. Что ему надо? Ну не в самом же деле он собирается завалить Таннис? Нет, по местным меркам, она ничего. И зубы все на месте, и лицо целое, но ведь Грент с Верхнего города, он небось привык к хрупким нежным дамочкам, а нежности в Таннис отродясь не было. Или потянуло на этакое, с перчиком? Думает, раз денег обещался, то теперь все позволено? Так Таннис ему за подобные шутки свернет нос благородный на раз. Деньги ей за работу обещаны, и работу она исполнит. А что до остального, то Таннис не шлюха.

– Лапы убери. – Таннис хлопнула по ладони и вывернулась-таки. – Что ты себе удумал?

– Ничего, – осклабился Грент. А глаза злыми стали.

То-то же, небось привык, что к нему любая в койку с радостью прыгает. Таннис не из таких.

– Я тебе расслабиться помогаю, дурочка. Кому ты нужна?

Он отошел и нарочно окинул Таннис таким взглядом, что она остро ощутила собственную несуразность. И свитер, который мама отцу вязала, да нитки кончились, и штаны, в голенища заправленные, и ботинки высокие с тяжелой подошвой, какие грузчики носят. И волосы, остриженные коротко тупой отцовской бритвой. Таннис не виновата, что появилась на свет в Нижнем городе, здесь все такие.

– Расслабляйся в другом месте, – буркнула она, обнимая себя.

Ничего. Все у Таннис будет.

И оказавшись там, по другую сторону реки, она наипервейшим делом купит модный журнал, из тех, которые в Нижний город попадают изредка, весьма потрепанными, но все равно яркими. И в этом журнале найдет адрес салона. И заглянет. А что, деньги-то будут, а с деньгами – Таннис усвоила это с детства – все двери открыты. И там, в салоне, ее причешут, намажут, сделают, в общем, похожей на женщину.

– Вы, это, – Патрик оторвался от ковыряния в шестеренках, – того… ну… а то ж оно так…

– И вправду, Таннис. Ты ведешь себя как ребенок.

А он, значит, взрослый.

– К делу давай. – Она все же приблизилась к столу и села, правда, табурет передвинула так, чтоб сидеть подальше от Грента. Он же осклабился и подмигнул, мол, все равно не отстану.

Скотина.

– Смотри, – он ткнул в карту, заставляя Таннис привстать, чтобы разглядеть, что же такого он показывает, – из пяти складов реально работают третий и второй. Состояние их не идеальное, но неплохое. До войны склады начали ремонтировать, но успели только эти два. Поменяли внутренние перегородки, подлатали крышу. Но это ерунда, наша малышка справится.

Грент протянул было руку к стеклянной темнице, но Патрик заворчал, предупреждая.

– Груз разместят во втором. Он стоит чуть наособицу, что нам на руку.

– Что везут?

– А тебе какое дело? – Грент приподнял бровь и мизинцем в кончик носа уперся. Нос у него знатный, крупный, с широкою переносицей и вывернутыми ноздрями. – Хотя… раз ты у нас такая любопытная. Опоры для воздушного моста. Тросы укрепленные. И энергокристаллы.

Ох ты ж…

Патрик и тот едва не выронил какую-то хитрую детальку, которую до того разглядывал, поднося то к одному глазу, то ко второму.

– Новая партия, прямиком из Каменного лога. – Грент оперся ладонями на стол так, что большие пальцы рук его касались нарисованного склада, словно тиски, желавшие склад раздавить. – Груз пойдет на Перевал. А там… – Голос его звучал глухо. А в глазах появилось что-то такое, что Таннис закусила губу, сдерживая язвительное замечание. – Каждый кристалл – это дракон. Каждый дракон – это дюжина вот таких, – он мотнул головой в сторону ящика, – шаров.

А каждый шар – взрыв.

Таннис помнила ту поездку за город. И пустырь. И крохотную совсем колбу с алым лепестком внутри. Собственное недоверие, неужели вот эта искорка способна что-то разрушить? Ворчание Патрика, которому хотелось разглядеть ее поближе. Злой голос Грента.

И то, что случилось после: огненная волна, прокатившаяся от края до края. Черная земля. Оплавленные камни. Руки, что тряслись, и дрожь не унималась. Болезненная гримаса на лице Грента. Фляга с коньяком, которую он осушил в два глотка.

Патрик, опустившись на четвереньки, трогал землю, закапывал руки в пепел и, вытаскивая, нюхал пальцы. Он гладил щеки, пробовал землю на вкус и долго не желал уходить.

– Мы уничтожим груз. – Теперь, когда рука Грента накрыла ладонь, Таннис не стала ее сбрасывать. – Но главное, они на собственной шкуре ощутят, что создали.

Его пальцы скользнули по запястью, приподнимая рукав свитера.

Какого он привязался?

– И быть может, – задумчиво произнес Грент, – они перестанут создавать оружие.

Патрик вздохнул.

И этот вздох вновь изменил Грента. Он стал прежним, подтянутым, деловитым и насмешливо-равнодушным. И от Таннис, к немалому ее облегчению, отвернулся, словно уже получил то, чего хотел.