Нибиру. Книга 1. Пробуждение - Игорь Михалков Страница 10

Девушка находилась в царстве неясных образов и невнятных звуков. Монотонных, резких, пугающих. Кап-кап, хлоп-хлоп-хлоп, «быстрее!». Гулкое эхо шагов приближалось, стучало в такт биению сердца. Горячее дыхание невидимого человека, шлепок резиновой подошвы о мокрую поверхность. Далекий шум падающей воды. Сотни приглушенных звуков переплетались между собой, создавали пугающую симфонию. И тьма — целая вселенная зыбкой темноты. Она накатывала со всех сторон, прикасалась незримыми пальцами. Хлоп-хлоп. Опять шлепок подошвы. Ожидание чего-то ужасного, смертельно опасного, цинично топчущего сознание коваными сапогами. Из сумрака к тебе приближается кровавый убийца — персонаж из просмотренного на ночь триллера…

Перед глазами — рябь: желтоватые пятна стремительно проносятся сверху вниз. В ушах бешено колотится сердце. Губы щекочет ледяной ветерок. К обнаженной ступне прикасается что-то прохладное и оттого неприятное.

Дурной сон? Норовит спутать настоящее с вымышленным, хочет испугать до холодного пота и вскрика. Бррр. Надо просыпаться. Сию же минуту!

Мари изо всех сил вонзила ногти в ладони. От боли сознание чуть прояснилось. Но глупый антураж страшного сна и не думал исчезать: обрел более контрастные формы, слегка налился красками.

Под высоким потолком мелькали прямоугольные лампы. Слабый апельсиновый свет едва разгоняет полумрак. Пахнет кисловатой сыростью и гнилью.

— Что это? — спросила Мари, со стоном приподнимая голову. Содрогнулась от ледяной боли в затылке. — Эй, что происходит?

Вопрос остался без ответа — никто не услышал.

Звук ее голоса тонул в громком топоте сотен башмаков.

— Где я?

Перед глазами проносилась бесконечная лента близкого потолка. Темнота — лампа — темнота — поворот…

Поскрипывали металлические шарниры каталки. Сквозь перестук поспешных шагов пробивалось едва ощутимое гудение воздуха. Запах, подсказывающий, что Мари везут по тоннелям городского коллектора, набивался в ноздри, мешал глубоко вдохнуть.

Кто-то, толкавший каталку, на которой лежала Мари, изредка задевал пряжкой ремня ее босые пятки. Каталка грохотала на выбоинах в бетоне, шелестела простыня.

— Быстрее! — крикнули из темноты.

Топот шагов усилился. К нему добавилось тяжелое дыхание сотен невидимых людей. Мари успевала выхватить взглядом словно бы отдельные фрагменты исполинской живой мозаики. Пятнистый комбинезон армейского покроя, еще один, и еще. Белая рубашка с трепещущими полами. Женское платье, разорванное от плечика и до пояса. Опять темно-коричневая солдатская куртка.

Мари потрясла головой. Поморщилась от колючей боли в висках. В ушах гремело приглушенное эхо, звуки доносились волнообразно — то набирали силу, то ослабевали. Веки нестерпимо жгло, как при длительной бессоннице.

Девушка обнаружила, что привязана к каталке. Ей удалось освободить руку, протереть глаза.

— Быстрее!

Ощутимо тряхнуло. Мари сильно ударилась затылком о хлипкую подушку. Боль так стремительно прокатилась от затылка к вискам и темени, что из глаз потекли слезы. Девушка выругалась, отказавшись от попыток приподняться.

В скором времени стало заметно светлее. Ламп на потолке прибавилось, в стенах появились широкие дверные проемы, наглухо закрытые стальными перегородками. На вертикально задвинутых створках ни табличек, ни надписей — лишь широкие красные линии.

Мари повернула голову, по-прежнему морщась от боли и щурясь в надежде что-нибудь рассмотреть.

В полуметре справа поскрипывала еще одна каталка. На ней, до подбородка укрытый простыней, лежал какой-то парень. Лица не рассмотреть — голову парня укутывали бинты, из-под них выбивались черные курчавые волосы.

Рядом с каталкой бежали солдаты. Дутые штаны, камуфляжные безрукавки, светлые рубашки. У каждого стальной шлем с поднятым забралом и прибором ночного видения. За спиной — автомат или винтовка, высокий походный рюкзак, увенчанный тщательно свернутым спальным мешком.

На формах военных виднелись знаки отличия израильской армии. Это немного успокаивало.

«Война? — подумала Мари, тщетно роясь в памяти, стараясь найти подсказку. — Что же здесь происходит? Где я?»

Последнее, что смогла припомнить девушка, — взрывы на центральной улице Иерусалима. Какой-то араб обвязал себя поясом с динамитом и бросился под колеса школьного автобуса. К счастью, шофер успел заметить смертника. Автобус вильнул и, ударившись передним бампером о витрину, заехал внутрь торгового центра «Бэйт Хедар».

Мари завизжала, вжимая педаль тормоза. Старенький «Ситроен» занесло. По лобовому стеклу пробежала горящая волна; язычки пламени ворвались в салон. Боковое зеркало снесло осколком шрапнели.

Машину Мари закружило и отшвырнуло взрывной волной. Лицо ударилось о шипящую подушку безопасности. Руль согнулся, оставляя на бедрах широкие полосы, мгновенно наливающиеся синевой.

Целое облако разлетающегося стекла. Свист серебристых шариков, которыми была начинена взрывчатка. Испуганные крики прохожих — люди искали укрытие; в дверях торгового центра возникла давка. Стонали раненые, истекая кровью, тут же лежали несколько погибших от взрыва.

Дрожа от страха и понимая, что лишь чудом осталась жива, Мари выбралась из покореженного автомобиля. Истошный вой сирен оглушал. Хотелось рухнуть на тротуар и залиться слезами, размазывать гарь по лицу. Но вид обугленного бока школьного автобуса, покрытого волдырями оплавившейся краски, заставил Мари сдержать себя в руках.

Она обежала машину, дрожащими пальцами попыталась вставить ключ в замок багажника. Удалось. Достала кожаный сундучок аптечки, ринулась к разбитой витрине.

Взрыв зацепил только заднюю часть автобуса. Мари надеялась, что никто из детей не пострадал.

Шофер ошалело мотал головой, видимо, оглушенный взрывом.

— Вы в порядке? Вас осмотреть? — спросила Мари. — Я врач, — пояснила она, встретившись с непонимающим взглядом водителя; мало кто верил, что столь молодая особа является доктором.

— О детях позаботьтесь. — Шофер откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

Девушка бросилась внутрь салона. В автобусе плакали перепуганные дети.

— Мама! Мама! — тихо подвывал маленький толстоватый паренек, побелевшими пальцами сжимая плечо. Из-под ладони сочилась кровь.

— Сволочь, — тихо выругалась Мари, адресуя слова неизвестному террористу.

Опустилась рядом с мальчиком на колени.

Громко спросила:

— Кто-нибудь еще ранен?

В ответ детишки чуть притихли и замотали головами.

Мари улыбнулась, успокаивающе зашептала какую-то ерунду пострадавшему ребенку. С трудом отвела его руку от раны. Убедилась, что ничего серьезного, обычный порез от осколка стекла. Извлекла из аптечки антисептики и бинт.