Очаг на башне - Вячеслав Рыбаков Страница 10

– И меня устроит, – поспешно примкнула Аля, а потом честно предложила: – И вообще – поехали ко мне. Поговорим наконец без стихов и матерщины.

– А семья? – подозрительно спросил Вербицкий.

– Какая семья? Галинка в летнем лагере, мужик в госпитале, он после испытаний вечно туда грохочет. Так что я свободна, – она легко и упруго изобразила какой-то канкан.

– Ну кто я буду завтра? – жалобно спросил Вербицкий.

– Спать будешь до обеда, – соблазнительно сказала Аля. – Я специально отпрошусь и обед подам в постель.

– У меня в одиннадцать встреча.

– Деловой, – вздохнула Аля. – Ну, насильно мил не будешь. Проф, как вы себя чувствуете? – она повернулась к Вайсброду. Тот смутился. Аля, улыбаясь яркими своими губами, достала душистый платок, послюнила и принялась, как заботливая мама, стирать засохшую у профессорского носа кровь. – Вот ведь сволочь, – приговаривала она. – Вот бандит...

– Он неплохой поэт мог бы быть, – жмурясь от удовольствия, задумчиво проговорил Вайсброд. – Но очень болен.

– Таких больных стрелять пора, – убежденно сказала Аля. – Профилактически. Не надо благодушествовать, проф, это плохо кончается, – другим углом платка она утерла Вайсброда насухо.

– Благодарю вас, Алла... э-э...

Они двинулись к метро.

– Слава богу, я в стихах не понимаю, – браво сказала Аля. – Никаких противоречий. Навоз – навоз. Милый Валерик – милый Ва...

– Хорошая ты, Алка, баба, – проговорил Вербицкий. Аля, как дружку, доверительно откомментировала профессору:

– Слышите? Приласкал, наконец.

– И умница ты. И пишешь неплохо. И товарищ отличный. И кандидат своих бионаук, я слышал, по заслугам – откуда только силы берутся. И дочка у тебя симпатяга. Но стоит мне подумать, со сколькими ты... м-м... целовалась, так у меня все опускается.

– Да я знаю. Думаешь, ты один такой чистоплюй болотный? От меня приличные люди уже шарахаются, никакие телеса не помогают. Все равно ничего поделать не могу. Вдруг как стукнет! Любовь до гроба, с ног бы воду пила! – она вздохнула. – А через месяц отвращение такое, что на десять шагов не подойти. Сейчас уж притерпелась, а в молодости – ревела-а...

Профессор, с предположением в голосе и просветлением в лице, вдруг пробормотал:

– Плавающий резонанс.... Четная диссипация Хюммеля?

Аля с беспокойством повернулась к нему, но он уже очнулся и проговорил:

– Я весьма благодарен вам, Валерий Аркадьевич, за ваше любезное приглашение. Было очень интересно.

Вот уж не могу поверить, – скривилась Аля. – Гнусные рожи...

– Помилуйте, – вежливо проговорил Вайсброд, – я ведь не сказал, что было приятно. Я сказал, что было интересно.

– А, да, – согласилась Аля. – Простите, не поняла.

Вербицкому стало досадно, что Аля перестала говорить с ним и стала говорить с профессором. Интересно, видите ли, ему. Так он, стервец, изучать нас ходил!

– Не обессудьте, что прерву вашу беседу, – произнес он с изысканной язвительностью, – но хотелось бы узнать, что за вереница ученейших терминов скользнула в вашей речи, уважаемый Эммануил Борисович?

Профессор поправил очки.

– Видите ли, – с академической неспешностью ответил он, – уважаемый Валерий Аркадьевич... Биоспектральный резонанс эротических уравнений чаще является более или менее устойчивым или, увы, еще чаще, вообще не возникает. А здесь я вижу узкое, интенсивное спектральное лезвие, плавающее в весьма широких пределах. Беда... – он опять поправил очки, после травмы они все время сползали. Аля смотрела на него странно. – Андрюша Симагин очень собирается выявить причины подобных неустойчивостей – они возникают, к сожалению, на самых разных уровнях, не только на эротическом – но нас в первую очередь, и вполне правомерно, ориентируют на лечение более распространенных и опасных органических расстройств.

Последних слов Вербицкий уже не слышал – ему показалось, что Аля опять бросилась на него.

– Симагин?! – переспросил он, перебив что-то хотевшую сказать Алю.

– Да, Андрей Андреевич Симагин. Золотая голова...

Андрюшка, что ли, с неожиданным раздражением подумал Вербицкий. Когда это он обзавелся золотой головой?

– Очень дельный ученый, – сказал Вайсброд.

Собственно, что это? Я завидую – кому? Кто мне завидовал все детство? Вербицкий уверенно обнял Алю – она с готовностью прильнула – и удовлетворенно стал впитывать плавное колебание под ладонью. Жар проступал сквозь тонкую ткань.

– Он молод? – спросил Вербицкий равнодушно.

– Приблизительно вашего возраста. Несколько моложе.

– И, разумеется, живет анахоретом – не ест, не пьет, ночует на работе?

– Да, почти. Даже теперь.

– Даже когда?

– Это была чрезвычайно романтическая история, – улыбнулся Вайсброд. – Он горячо полюбил женщину с почти взрослым сыном, лет пяти. По-моему, они очень счастливы...

В метро уже никого не было, и дежурная посмотрела на них с укоризной, когда они, торопливо шагая, встали на эскалатор.

– Так что это за спектры? – спросила Аля.

– Спектр... Ну, как вам...

– Попонятнее, – язвительно сказал Вербицкий, но профессор не понял иронии.

– Я и стараюсь, – произнес он вежливо. – Сверхслабыми взаимодействиями и, в первую очередь, биоспектрами в мире стали заниматься совсем недавно. Их открыли совсем недавно. Это сложнейшая производная психофизиологических состояний. Собственный спектр взаимодействует с окружающими излучениями, главным образом – со спектрами находящихся рядом людей. Наиболее интересным и загадочным из взаимодействий является резонанс. И наиболее мощным. Ну, понятно – взаимная энергетическая подпитка... Причем, поскольку всякий спектр расчленен на целый ряд уравнений, а те, в свою очередь, на регистры, полосы, участки – возможны одновременные локальные резонансы-диссонансы внутри одной пары взаимодействующих спектров... Помилуйте ради бога, я бестолково говорю, я не готовился и... не имею опыта популярных выступлений...

– Ну, мы довольно-таки квалифицированная аудитория, – с раздражением бросил Вербицкий.

– Да, но все же... Ну, например, с чего мы начали. Немотивированные любовь или отвращение, приязнь или неприязнь мы представляем как возникающие на уровнях высших эмоций проявления резонанснодиссонансных эффектов. А болезни? Любое органическое или психическое расстройство колоссально деформирует соответствующие уровни или регистры спектра, и это может быть использовано в целях утонченной безошибочной диагностики. Более того. Мы убеждены, что эти расстройства могут провоцироваться излучениями извне. Рост некоторых заболеваний, в том числе психических, мы объясняем ростом электромагнитного загрязнения среды, который постоянно увеличивает вероятность случайных патогенных резонансов. С другой стороны, возникает реальная возможность лечения непосредственно через спектр огромного числа недугов, от рака до шизофрении, путем подавления патологических участков излучением извне. Вероятно, станет возможной и парирующая иммунодефицит спектральная стимуляция...