Десять железных стрел - Сэм Сайкс Страница 10

Признаю, зрелище заставило меня помедлить. Как и о всяком скитальце, о Кассе по прозвищу Печаль ходят свои легенды. На службе Империуму она была ответственной, вдумчивой, осторожной. На службе самой себе она требовала от своих мальчишек высочайшей чести – и отвечала им тем же.

Сбросить с себя ярмо Империума и уйти в скитальцы даром не проходит, это точно, однако увидеть Кассу столь отчаянной, столь взволнованной я как-то и не ожидала. Что же то имя из моего списка для нее означает, что она так за него бьется? Почему ради него она позабыла про благоразумие и логику?

И почему, несмотря на то, что ее огонь утих, я слышала, как песнь Госпожи нарастает?

– Если кто остался в живых, – крикнула Касса в пелену, – бегите! Если кто не сможет – мне жаль.

Что-то вспыхнуло сквозь завесу. Факел стал ярче.

– Но я не могу позволить ей уйти.

И горячее.

– Простите меня.

И охренеть как внушительнее.

Он взметнулся с единым оглушительным, разноголосым ревом: злым воем, что вырвался из глотки Кассы, рычанием огней, что вспыхнули к жизни песнью Госпожи, дикой, яростной. Звук затопил мои уши. А огонь – все остальное.

Я вскинула Какофонию, чтобы выстрелить, но было слишком поздно. Из тела Кассы хлынула громадная волна пламени, взрезав пар, изгнав белый туман чудовищным взрывом света и жара. Я рухнула на пол, ринулась прочь на четвереньках – ослепшая от вспышки, задыхаясь от сгорающего воздуха, сцепляя зубы от боли, когда на кожу падали угли и пепел.

Огонь вздымался вокруг меня, словно живое существо, его языки дергались, пытаясь попробовать на вкус всякую плоть, до которой могли дотянуться, мертвую или нет. Он гнался за мной, а я удирала, позабыв обо всем, кроме спасения. Однако за всеми этими гарью, дымом и бесконечным жаром я понятия не имела, куда направлялась.

Пока не наткнулась на обгоревший труп и кусок стали.

– Сэл.

Ее голос, раздавшись позади, был тих, шаги неспешны. Не спастись – ни от нее, ни от ее пламени, – и она это знала. И пусть я к ней не оборачивалась, я чувствовала в ее взгляде, направленном мне в спину, сожаление. Касса поняла руку.

Ее огонь вспыхнул.

– Все могло быть иначе, – прошептала она.

– Ага, – отозвалась я.

Потянулась, обхватила пальцами эфес.

– Не могло.

Раскаленный докрасна металл обжигал сквозь кожаную перчатку, но ничего страшного. Не худшая боль, которую мне доводилось испытывать. Даже не худший ожог. Я удержала в голове звук голоса Кассы, направление, откуда он донесся, выдернула меч из руки трупа и рывком развернулась. Клинок запел, высекая в воздухе дугу.

Раздался мясистый звук удара.

Шипение влаги, брызнувшей на пол.

Разочарованный вздох тысячи магических огней – один за одним они обратились в дым и угасающие угли.

И там, посреди почерневших руин, стояла Касса Печаль, истекая кровью из ярко-красной черты, пересекающей горло.

Касса осела на колени, я поднялась на ноги. Пламя, которое уже не питала ее магия, померкло, и песнь Госпожи, как и прочие звуки, обратилась в полную дыма тишину. Касса потянулась к горлу, наверное, прижечь и закрыть рану или еще что. Но понимала, как и я, что все кончено.

Может, ее сомнения стоили ей победы в битве. Или моя находчивость. Или, может, это просто слепая удача.

Я не собиралась бросать слова на ветер, рассуждая об этом. У нас обеих их осталось так уж много.

– Не стану говорить, что ты можешь спасти ситуацию, если расскажешь мне то, о чем я спрашивала, – обратилась я к ней. – Все, что я хочу знать – стоило ли оно того.

Я уставилась на нее сверху вниз, на мастера жара, одержавшую сотню побед во имя Империума, и теперь умирающую на коленях, силясь удержать кровь внутри.

– Стоило ли спасать Дарриш?

Касса подняла на меня взгляд, фиолетовое свечение в ее глазах догорало.

– Да, – прохрипела она полным жидкости горлом.

– Если ты знаешь, почему я на нее охочусь, – продолжила я, – то знаешь и то, почему спасать ее было глупо.

– Я знаю почему, – пробулькала Касса. – Я слышала… молву. Ты охотишься… потому что ты чудовище… Ты убиваешь… потому что ты убийца. Я пыталась… спасти…

Она сощурилась.

– Потому что солдаты… убивают… чудовищ…

Хотела бы я тебе сказать, что это меня задело. Хотела бы я тебе сказать, что ее последние слова зацепили некую часть меня, взрезали рану, из которой вытекли и хлынули мне в сердце сожаление и раскаяние. Может, в мире почестнее, в жизни помягче, я бы так и сказала.

Но то был Шрам.

А я – Сэл Какофония.

И никто не стоит у меня на пути.

– Ты неправа.

Я присела на корточки, встретила ее взгляд.

– Я на нее охочусь, – прошептала я, – потому что в миг, когда я в ней нуждалась, все, что я могла – это таращить глаза, упрашивать, умолять, пытаясь понять, почему она не стала меня спасать.

Рот Кассы разинулся. Глаза широко распахнулись. В уголках выступила влага.

Ее тело вдруг содрогнулось.

– Ага.

Она осела на пол. Я поднялась на ноги. И уставилась на алую жизнь, вытекающую из ее горла на пепел.

– Именно так.