Зима в Эдеме - Гарри Гаррисон Страница 10

Прищурившись, Сорли глядел на нее, чувствуя, что попался на слове.

– Да, я не устал.

– Это хорошо, потому что шатер мой не так уж близок, а я хочу кое-что показать тебе.

Сорли огляделся в поисках поддержки, но не нашел ее: охотники заново набили трубку и передавали ее друг другу, не глядя в его сторону.

– Хорошо. Идем в твой шатер. Только помни, уже поздно, а у меня еще много дел.

– Ты очень добр к одинокой женщине. – Она молчала, пока они не подошли к ее шатру. Запахнув за собой полог, она показала на спящего младенца. – Вот что я собиралась тебе показать.

– Дитя...

– Сын Керрика. Почему он вместе со всеми не вернулся в свой шатер, к своему сыну? Почему он не вернулся ко мне? Херилак отворачивается и молчит. Теперь говори ты.

Сорли повел по сторонам глазами, но деваться было некуда. Он вздохнул.

– Дай мне попить, женщина, и я скажу. Теперь Керрика и Херилака разъединяет недоброе чувство.

– Вот, пей. Я поняла. Объясни почему.

Сорли вытер губы рукавом.

– Я не понимаю причин. Просто расскажу тебе, что случилось. Мы сожгли город мургу, и тот, кто не погиб в огне, умер сам. Почему – я не знаю. Это же мургу, как понять их? Некоторые спаслись и уплыли на какойто плавучей штуке. А Керрик говорил с марагом и не дал Херилаку убить его. Он отпустил этого марага. А потом нашлись и другие мургу, и Керрик снова не дал их убить. Херилак воспылал великим гневом и сказал, что уйдет без промедления. Нас ждал долгий путь, и мы согласились.

– Но Керрик остался? Почему? Что он говорил?

– Он разговаривал с Херилаком. Я не слушал его и не знаю... – Неловко поежившись, Сорли хлебнул воды.

В глазах Армун отсвечивали угольки костра, она едва сдерживалась.

– Смельчак Сорли, храбрец Сорли, ты говоришь мне не все. Ты крепок, в силах объяснить, что случилось в тот день.

– Язык мой говорит правду, Армун. Керрик говорил, что там нужно многое сделать. Я ничего не понял, Вот саску поняли – они остались, а мы ушли. Мы все ушли с Херилаком. Ведь все, что было нужно, мы сделали. А дорога назад далека...

Армун на миг опустила голову, потом встала и откинула полог.

– Я благодарю Сорли, рассказавшего мне обо всем.

Он помедлил, но Армун молчала. Что мог он добавить? И Сорли с облегчением поспешил назад, радуясь, что освободился.

Вечерело. Армун вновь закрыла вход, подкинула ветвей в очаг и села рядом. Лицо ее было гневным и мрачным. Как легко эти смельчаки отвернулись от Керрика. Шли за ним в бой... и бросили одного. Если саску остались там, значит, он просил об этом и охотников. В городе мургу, должно быть, случилось что-то, из-за чего рассорились двое предводителей. Она сама выяснит это. Зима закончится, к весне Керрик вернется. Конечно он вернется весной...

Армун старалась не сидеть без дела, чтобы не предаваться горестным думам. Арнхвиту пошел второй год, и внутри шатра ему уже становилось скучно. Армун выскабливала оленьи шкуры и шила сыну мягкую одежду, соединяя куски сухожилиями. Его ровесников матери еще носили за спиной, а он уже с восторгом играл в снегу. По обычаю детей кормили грудью лет до четырех, даже до пяти. Армун уже почти отлучила его от груди, невзирая на укоризненные взгляды и явное неодобрение женщин – она привыкла быть отверженной. Она понимала, что они просто завидуют ей и кормят только затем, чтобы избежать новой беременности. И пока другие младенцы болтались в мешках за спинами матерей и сосали кулаки, Арнхвит набирался сил и уже грыз жесткое мясо крепкими зубками.

Однажды солнечным зимним днем, когда весной еще и не пахло, она отошла от шатров, а кроха Арнхвит старательно трусил за нею, стараясь не отставать. Покидая стойбище, она теперь всегда прихватывала с собой копье... Впереди среди деревьев послышалось странное мяуканье. Выставив вперед копье, она стала ждать. Арнхвит прижался к ее ноге и молча смотрел округлившимися глазами. Армун вглядывалась вперед. Вдруг она заметила уходивший вбок от тропы человеческий след. Опустив копье, она направилась по нему и, разведя заснеженные ветви, обнаружила под ними мальчишку. Он обернулся и перестал всхлипывать; лицо его было перепачкано слезами и кровью.

– Я тебя знаю, – проговорила Армун, вытирая рукавом его лицо. – Ты из саммада Херилака. Тебя зовут Харл? – Мальчик кивнул, в глазах его стояли слезы. – Однажды ты пришел к моему костру с убитой совой. – Когда она сказала это, он вновь зарыдал, закрыв лицо ладонями. Армун помогла ему подняться и отряхнула от снега. – Пойдем ко мне в шатер. Я дам тебе попить чего-нибудь теплого.

Мальчишка нерешительно упирался, наконец Арнхвит доверчиво взял его за руку. Так они и вернулись, ведя Арнхвита за обе ручонки. Армун насыпала сладкой коры в горячую воду и дала Харлу. Арнхвит тоже захотел, но крепкий настой ему не понравился, и по его подбородку побежали две струйки. Вытерев кровь с лица мальчика, Армун уселась и показала на синяки на его лице.

– Расскажи, что случилось?

Она слушала молча – Арнхвит уснул на ее руках – и скоро поняла, почему мальчик разревелся, когда она вспомнила про сову.

– Я не знал, что это сова. Это был мой первый лук, моя первая стрела, и мой дядя помог мне сделать их. Саммадар Керрик похвалил меня, потому что сова оказалась не настоящей, а прислужницей мургу, и ее можно было убить. Это было тогда, но теперь алладжекс сказал, что все не так. Что я напрасно убил ее. Он сказал это моему отцу, и теперь он бьет меня и не позволяет сидеть у костра, когда холодно.

Мальчик всхлипнул. Осторожно, чтобы не разбудить спящего малыша, Армун протянула Харлу горсть эккотаца. Он с жадностью проглотил еду.

– Ты поступил правильно, – сказала она. – Это старый Фракен ошибается. Керрик-маргалус все знает о мургу, их прислужниках, и он правильно похвалил тебя за то, что ты убил эту сову. Теперь возвращайся в свой шатер и передай мои слова отцу. Ты поступил правильно.

Ветер крепчал, и она туго зашнуровала вход, когда мальчик ушел. Старый Фракен чаще все-таки ошибался, чем оказывался прав. С той поры как умерли ее родители и она осталась одна, Армун понемногу теряла доверие к предсказаниям Фракена и его совиным комочкам. Керрик тоже смеялся над Фракеном и догадками сов, – и она освободилась от страха перед стариком. Недалекий и глупый, он только доставлял одни неприятности, как сейчас с мальчиком.

Ночью Армун вдруг проснулась, сердце колотилось от ужаса – кто-то скребся в шкуры снаружи. Она поискала в темноте копье, но услышала голос, назвавший ее по имени. Раздув поярче угольки, она подбросила в костер веток и расшнуровала вход. Просунув в отверстие сначала стрелы и лук, внутрь пролез Харл.

– Он бьет меня, – сказал он с сухими глазами. – Он бьет меня моим луком, когда я говорю ему твои слова. Он даже не хочет слушать меня. Он кричит, что Керрик знает все о мургу, потому что сам наполовину мараг... – Он умолк и опустил голову. – И ты тоже, сказал он и снова побил меня. Я убежал.