Морская ведьма - Сара Хеннинг Страница 10

Сегодня я внесла особый вклад в общее дело. Мне не приходится ждать благодарности за свои тайные ритуалы. Однако я придумала кое-что, что можно использовать в открытую. Кое-что, что жители Хаунештада, несомненно, оценят и не будут считать просто проявлением милости Урды.

– Эви, дочка! – отец поднимает ящик на борт своего китобойного судна. Оно тоже названо в честь моей матери – «Малышка Грета». Все снасти и припасы уже погружены на корабль. Хорошо, что я успела застать его.

– Я уже думал, ты не придешь.

Я смеюсь, крепко сжимая в ладони минерал.

– Я, конечно, очень хочу, чтобы ты остался. Но это же не значит, что я не пойду тебя провожать.

На лице отца заиграла хитрая ухмылка. Его лоб был весь в веснушках, а среди темных волос красовались выгоревшие на солнце пряди. Хоть и родился в Италии, отец был датчанином до мозга костей.

Мы вместе поднимаемся по трапу. Он бросает ящик в полуметре от новаторского изобретения. Я уверена, устройство облегчит жизнь рыболовам, которые промышляют в скупых морях. Это средство обеспечит полное выздоровление – то, чего я не смогла добиться с помощью магии. Мое гарпунное ружье красуется на грот-мачте: оно представляет собой автоматический карабин, заряженный копьем на длинной веревке. Оружие блестит на солнце и выглядит просто великолепно – как я и предполагала.

Отец обнимает меня за плечи.

– Моя Эвелин – изобретатель.

– Пустяки, – отвечаю я. Хотя мы оба знаем, что это лукавство. Всю зиму я провела в попытках собрать эту штуковину из старого карабина и переделанного рыболовного багра. И при условии, что мои расчеты верны, гарпун с тросом, оснащенный взрывающимся наконечником, сильно сократит шансы кита на спасение. И если в первом плавании все пройдет гладко – мы, возможно, навсегда изменим традиции китовой охоты Хаунештада.

– Не скромничай. Он произведет революцию.

Я склоняю голову и поднимаю бровь.

– Он и на следующей неделе может произвести революцию.

Отец сердится, когда я затрагиваю эту больную тему. Он не единственный рыбак, уходящий в плавание накануне Литасблота. Но большинство решили подождать окончания праздника, воодушевленные своей недавно обретенной – не без моей помощи – удачей. Но остальные меня не интересуют. Как и короля Асгера, потому что отец – королевский рыболов.

– Это не последний Литасблот, Эвелин. Однажды закидав кого-нибудь хлебом, ты понимаешь: все эти игры одинаковые.

– Но…

Он не дает договорить, хватая меня за подбородок своими грубыми пальцами.

– Никаких «но». Пока есть шанс, нужно хватать удачу за хвост. Кожа на большом пальце отца вся в морщинах и угольной пыли. Он прижимает палец к моей нижней губе.

– Я вернусь домой к балу в честь окончания фестиваля.

Несмотря на печаль от очередного прощания, я натянуто улыбаюсь его словам.

– Однажды увидев меня в моем нарядном платье, ты понимаешь, что оно у меня всего одно.

Отец наклоняется и быстро целует меня в щеку. Я ощущаю прикосновение его жесткой и в то же время мягкой бороды.

– Позаботься о Хансе, дорогая.

Я прижимаю его к груди и вдыхаю сладковатый запах трубки и табака.

– Если она мне позволит, я обязательно позабочусь.

Сжав мое запястье, он отпускает меня. Я иду к трапу, в последний раз окидывая взглядом отца и заодно свою первую попытку улучшения китобойного промысла. Когда я ступаю на иссушенные солнцем доски причала, то слышу: отец отдает команду поднять трап и якорь.

За несколько мгновений до отплытия матросы заняты последними приготовлениями. Я же пользуюсь случаем и прижимаю свой маленький камень к корме корабля – прямо под тем местом, где печатными буквами выведено имя моей матери. Я закрываю глаза и нашептываю заклинание легкому бризу с пролива Эресунн.