Побег - Бекс Хоган Страница 10

– Какого… – говорит Бронн, почти теряя равновесие.

Он явно ожидал с моей стороны чуть больше благодарности.

– Мне не нужна твоя помощь.

К сожалению, это откровенная ложь, и я злюсь еще сильнее.

Рядом оказывается Грейс. Она останавливает кровотечение из носа, который я наверняка сломала.

– Ты что тут делаешь?

Она удивлена и озабочена тем, что застала меня в таком виде.

– Ты чокнулась? – Бронн не обращает ни малейшего внимания на Грейс, весь его гнев адресуется мне. – Я только что тебе жизнь спас!

– И для чего, интересно? Чтобы я была у тебя в долгу? Откуда ты знал, что я свалилась за борт?

Произнося эти слова, я испытываю стыд, однако почему из всех, кто мог меня выручить, этот подвиг достался именно ему?

– Ты черт знает что! – кричит он на меня. – По-твоему, мне лучше было бросить тебя умирать?

«Ну, вообще-то это было бы не впервой», – вою я мысленно. Однако нахожу в себе силы произнести лишь:

– Держись-ка ты от меня подальше!

– С удовольствием, – ворчит Бронн. – У тебя теперь есть свой принц.

Грейс откашливается и бросает на меня взгляд, в котором соединены беспокойство и разочарование. Потом помогает мне подняться на ноги.

– Нашли подходящее время? – спрашивает она и оказывается права. Между сражением и бурей есть еще несколько неотложных дел. – Иди за мной, – командует она и гонит меня обратно в каюту.

Я оглядываюсь на Бронна, но он уже ушел, растворился в людском море. Вместо него мой взгляд падает на тело поверженного моряка – не из наших. Лежит на палубе лицом вверх, рубаха видна, и я уверена, что он носит эмблему королевского флота. Но это же полнейшая бессмыслица! Они наши союзники, а не враги – пусть даже эти отношения не всегда дружеские.

Гадюка давно не возглавляет королевский флот. Теперь мы действуем рука об руку, защищая острова. Они блюдут честь короля, тогда как мы занимаемся вещами менее аппетитными. Обычно мы держимся друг от друга подальше, наши задачи никогда не пересекаются. Когда король шлет нам приказы, мы подчиняемся и за это вольны делать то, что хотим, – а чего хочет мой отец, того стоит бояться. Флот предпочел бы, чтобы нас не существовало вовсе, однако королю нравится иметь под рукой того, кто готов делать за него грязную работу. Мы можем следовать разной тактике, однако цели наши схожи: защита короля и мира на островах.

Вопрос лишь в том, почему человек из королевского флота лежит мертвым на нашей палубе?

Стоит нам оказаться в безопасности в моей каюте, Грейс снова открывает рот:

– Ты о чем думала?

– Да в порядке я. Спасибо за заботу.

Я хватаю тряпку и посильнее прижимаю к носу.

– Дай-ка глянуть. – Она наклоняется, чтобы определить полученный урон, и вздыхает. – Сломан, конечно, но могло бы быть и хуже. Если бы Бронн не заметил, как ты летишь за борт…

Она умолкает. Мы обе знаем, что мне повезло.

– Что там происходит? – спрашиваю я, все еще пытаясь разобраться в увиденном и надеясь получить от нее исчерпывающие объяснения.

– Распоряжения короля, – говорит Грейс. – Принц доставил их. Воры, которым стоило преподнести урок. Мы настигли их раньше, чем рассчитывали, иначе я бы тебя предупредила.

Я умею расслышать ложь, даже когда она так легко слетает с ее языка. Принц явно не стал бы просить нас атаковать флот своего собственного отца. Не могу придумать ни единой причины, зачем он нам дался. С трудом сдерживаясь, я подавляю в себе страхи, стараясь не думать о том, что означает ее обман и что затеял отец. Оттого, что Грейс не говорит мне правду, становится только больнее.

– Может, нам стоит туда подняться?

Я удивляюсь, насколько легко получается скрыть от нее свои чувства.

– Мне – стоит. А ты оставайся-ка здесь. Что скажет Торин, если тебя укокошат в день помолвки?

Я закатываю глаза, но не спорю. Мы обе знаем, что мне вообще не следовало там быть, что я нарушила распоряжения отца.

Как только она уходит, я опускаюсь в гамак, однако буря все еще швыряет «Деву» с пугающей силой, ветер доносит жуткие крики гибнущих мужчин и женщин, и сон не идет. Мне ненавистно это ощущение бессилия. Несмотря на опасность, когда я дерусь, я хоть что-то контролирую. Распоряжения отца не придают мне чувства защищенности. Они меня изолируют. Делают беспомощной.

Закрывая глаза, я всякий раз вижу того мертвеца, столь явного моряка королевского флота, и, как ни пытаюсь объяснить его присутствие, не нахожу хоть сколько-нибудь убедительного ответа.

Нож я держу при себе зажатым в кулаке. Я в ловушке. Захваченная войной, о которой даже не подозревала. Я не могу доверять никому. Я полностью предоставлена самой себе.

К утру все стихает, и, пока команда наслаждается добычей, я наношу ранний визит Миллиган, корабельному хирургу.

Мой нос раздуло до неприятных пропорций, и я надеюсь, что она сможет мне помочь, хотя чаще она занимается ломанием костей, нежели их починкой. Знание анатомии и умение обращаться со сталью делают ее превосходным доктором и еще более замечательным инквизитором. Немногие выдерживают пытки Миллиган. Я давно не навещала ее хозяйство, хотя раньше проводила там больше часов, чем могу вспомнить. Зловоние этого помещения настигает меня раньше, чем я открываю дверь, – сочетание варящихся зелий и гниющей плоти.

Когда я появляюсь на пороге, Миллиган равнодушно ворчит, лишь на миг отрывая взгляд от работы. Я не единственная, кто нуждается в ее снадобьях, – многие из экипажа получили во вчерашней схватке увечья, и Миллиган занята по уши.

– А, это ты? – Она определенно в восторге от моего вторжения. – Не стой мачтой, помоги лучше.

Больше она ничего не говорит, продолжая накладывать швы на здоровенную рану на бедре кого-то из команды, и я с неохотой вхожу. Странно оказаться здесь снова после стольких попыток избегать этого места. Однако вопреки собственному желанию я тянусь к кипящему на огне горшку и вдыхаю испарения. Черное дерево и коралловая сосна – напиток от боли, которым Миллиган так и не угостила своего пациента, если судить по выражению на его лице.

– Не топчись на месте, девочка, – бросает она.

Понимая, что мне предстоит заслужить свое лечение, я предлагаю помочь человеку по имени Амос, который сломал мизинец на левой руке. Кость продырявила кожу, и, если перелом быстро не обработать, начнется заражение.

Оторвав кусок ткани и прихватив веточку хвороста для огня, я сажусь мастерить шину. Если мне удастся затолкать кость обратно, обработать рану мазью и выпрямить палец шиной, все заживет без осложнений.

– Будет больно, – предупреждаю я Амоса и выкладываю свой план.

Я избегаю вопросов о том, как он вообще умудрился так пораниться. Чем меньше я думаю о событиях прошлой ночи, тем лучше.