Пилот ракетоносца - Макс Мах Страница 10

Что выйдет, то и выйдет, хотя будет жаль, если опять обломится. Случай-то не рядовой!

— Много выпил? — не оборачиваясь, спросил кавтаранг уже в переходе между двумя секциями.

Эрика все еще покачивало, не слишком сильно — он старался не переборщить, — но, тем не менее, заметно.

— Граммов триста, — "предположил" Эрик неуверенным голосом.

— Триста грамм… Что пили?

— Самогон, господин капитан.

— Ну, если это — то пойло, которое у нас пьют обычно на нижних палубах, то ты, парень, на редкость крепкий экземпляр.

Они миновали еще один переход и вышли к шахте диагонального лифта.

— Кстати, если тебе трудно говорить на ланге, можем перейти на франк.

"Попытка засчитана, господин капитан!"

— Никак нет, ваше высокоблагородие! — тут же ответил Эрик, глядя в спину офицера. — Не трудно.

— А на каком языке говоришь с родителями? — продолжал допытываться кап-два.

— Я сирота, — пояснил Эрик. — Но там, где я родился, люди говорили на дойче.

— Вот как… Откуда же ты родом, парень, из Буша или из Швабии?

— Я родом с Эвра, сэр…

— С Эвра? — оглянулся кавтаранг. — Как же ты попал на Иль-де-Франс, курсант?

— Это долгая история, сэр, — вздохнул Эрик. — В двух словах не объяснить.

— Ну-ну… Поехали!

Другие два офицера в разговор не вмешивались, но и не отставали. Шли следом за Эриком, то ли охраняли, чтобы не сбежал, то ли просто не хотели мешать начальнику вести "допрос". Затем все вместе они погрузились в лифт, но только для того, чтобы выйти из него буквально через несколько минут. Такой скорости перемещения Эрик, если честно, не ожидал. Это был совсем другой уровень техники, с каким он привык иметь дело, но думать об этом было некогда. Сейчас все, что угодно — любое его слово, взгляд, жест или реакция, — могло сыграть решающую роль в его дальнейшей судьбе.

На этот раз Эрик оказался в одном из штабных помещений центральной башни. По-видимому, в шестой или седьмой секции. Интерьеры здесь были куда элегантнее, чем на нижних палубах. Комфорт выше. Запахи приятнее. Это напомнило Эрику то, как он перебрался из старых краснокирпичных бараков технического училища в светлые хорошо устроенные корпуса звездной академии. День и ночь, как говорится. Небо и земля.

— Сюда!

Тяжелая дверь, декорированная под натуральное дерево, отъехала в сторону, и вслед за кавтарангом Эрик прошел в небольшой, но уютный кабинет, обставленный и декорированный не хуже, чем кабинет начальника курса в космической академии. Больше Эрику было не с чем сравнивать.

— Садись! — кап-два указал Эрику на одно из кресел, а сам сел напротив него.

Между тем, каплей прошел к рабочему столу и устроился за терминалом компа, а лейтенант принялся возиться с какой-то неизвестной Эрику машиной в дальнем углу кабинета.

— Как с головой? — участливо спросил кавтаранг. — Говорить сможешь?

— Смогу, ваше превосходительство! — бодро отрапортовал Эрик.

— Без чинов! — отрезал кавторанг. — Куришь?

— Иногда, — пожал плечами Эрик.

— Держи! — офицер достал из кармана серебряный портсигар, щелкнула, открываясь, крышка, и перед Эриком возник ряд темно-коричневых сигарет с чуть более темными фильтрами и золотой арабской вязью, вьющейся по довольно длинной гильзе. — Не робей, не отравлю!

Эрик взял сигарету, поднес к носу, понюхал. В Гренобле он пробовал разные сигареты, в том числе и дорогие, — Андрей угощал, — но этот запах был ему незнаком.

— На Исфахане растет табак с высоким содержанием каннабиоидов… Знаешь, о чем говорю?

Что ж, время играть дурака прошло. Можно было, — да и нужно, — хотя бы слегка приоткрыть створки раковины, в которой прятался настоящий Эрик Минц.

— Исфахан — третья планета в системе Хадж, — процитировал он данные из Звездного атласа. — Колонизирована во время Второй волны, основной язык — фарс ^[16]. Каннабиноиды — действующие вещества гашиша и марихуаны. Надеюсь, господин капитан, процент содержания каннабиоидов в этом табаке не превышает разрешенную в империи норму?

— На два процента ниже планки, — ухмыльнулся кавторанг ^[17], протягивая Эрику зажигалку. — А ты, как погляжу, не прост, парень. Совсем не прост!

— Не знаю даже, что сказать, — пожал плечами Эрик и сделал первую затяжку.

Вкус табака был непривычный, но скорее понравился Эрику, чем наоборот.

— Господин капитан! — подал голос, сидящий за терминалом, каплей. — Курсант Минц — штрафник, и в училище учится всего полгода.

— Штрафник? — переспросил кап-два. — Мило. И откуда же его перевели в училище?

— Момент! Ого! Не поверите, господин капитан! Переведен по приказу контрразведки флота из Космической академии Иль-де-Франс.

— Час о часу не легче! — усмехнулся кавтаранг.

Похоже, он не слишком удивился новой информации. Что-то в этом роде он, по-видимому, и ожидал услышать.

— Сколько ты отучился в академии? — остро взглянул он на Эрика.

— Отчислен со второго курса, ваше превосходительство!

— Без чинов, — напомнил кап-два. — За что отчислили?

— За подделку документов.

— Что?!

Ну что ж, ему-таки удалось удивить кавторанга. И это было скорее хорошо, чем плохо. Эрик давно уже рассмотрел и петлицы приведших его сюда офицеров, и указатели на этаже. Оценил он также стиль поведения этих людей. Темы, которых они касались в разговоре. Отношение к нему самому. Выходило, что это офицеры пилотажной линии, а не контрразведка, и значит, говорить с ними он мог более откровенно, чем стал бы говорить со службой безопасности.

— Вы должны это видеть, капитан! — сказал между тем каплей, открывший по-видимому, файл кадрового управления ВКС с личным делом Эрика.

— Ну-ну… — кадваранг встал и подошел к терминалу, а его место тут же занял лейтенант, принесший Эрику фарфоровую чашечку с кофе.

Если верить обонянию, кофе был натуральный. Настоящий крепкий кофе в чашке из настоящего фарфора.

"Н-да, богато жить не запретишь…"

— Сахар? Молоко?

— Спасибо, господин лейтенант, но я, с вашего позволения, обойдусь тем, что есть. Жалко портить благородный напиток.

Он еще раньше услышал в речи лейтенанта хорошо знакомый ему акцент и сейчас заговорил с ним на рузе.

— Хм… — улыбнулся лейтенант, тоже переходя на руз, — если бы я не знал, что вы сирота, курсант Минц, я бы сказал, что вы выросли в хорошей семье где-нибудь на Рязани или в русской колонии на Европе.