Владыки Железного дракона - К. Л Вернер

Лицо чародея исказил хищный оскал, обнажив почерневшие костяные пеньки зубов. Из-под складок одутловатой кожи круглились крупные жабьи глаза, придавая ему сходство с амфибией. В отличие от плоти вокруг, в них самих не было мягкости: Кхорам глядел внутрь и наружу с одним лишь алчным голодом.

Бесчисленные возможности и узоры дорожек судьбы, переплетения удачи и мучительной гибели, тени не сбывшегося еще будущего. Видения славной победы и сокрушительного поражения обретали плотность и таяли, сыпались, словно пески времени. Пророчество текло, неудержимое и неумолимое. Слабых разумом поглощало испытание, коим был дар провидения, ниспосылающий темные знамения и предвестия; они лишались рассудка от неспособности постичь тесным умом неистовый поток высших знаний. Слабые духом терялись в космической бесконечности, душа и плоть их обращались в ничто, раздавленные истиной, где прошлое, настоящее и будущее сливались в единое мгновение, чуждое представлению смертных о том, что есть время. Человечность – первая и наименьшая из жертв, которую Кхорам принес темным искусствам.

Чародей был высок, обезображен многочисленными благословениями своего жуткого божества. Сильно мутировавшие одежды и броня неуклюже ложились на тело хозяина. Сбоку на шее вздувался отвратительный пернатый нарост, отчего голова Кхорама постоянно кренилась к противоположному плечу. Его левая рука – менее безобразная из двух – крепко сжимала длинный посох. Другая, с вытянутыми бескостными пальцами, подзывала стеклянную сферу величиной с кулак, которая парила над головой чародея. По его приказу сфера опустилась до уровня глаз и зависла неподвижно.

Ветер трепал одеяния колдуна, ворошил перья на опухоли. Демон под его ногами вздрогнул и немного изменил манеру полета, чтобы увереннее рассекать закатное небо над холодными холмами Сумрачной дали. Из спины летучего зверя тянулись вживленные глубоко в плоть щетинистые щупальца и крепко оплетали обувь чернокнижника. Плоское, похожее на ската существо не могло разделиться с наездником, даже если бы захотело. Оторваться от щупалец было все равно что выдрать собственные внутренности. Кхорам слился с летучим зверем, сделал его тело продолжением своего. Теперь судьба демона была одна: носить хозяина по небесам Хамона до тех пор, пока он не получит свободу и его физическое тело не растворится в воздухе. В час нужды Кхорам без труда отыщет замену: всегда найдется демон, готовый проникнуть в царство смертных.

Червеобразные пальцы колдуна обхватили искрящуюся сферу; там, где кобальтового оттенка кожа соприкоснулась со стеклянной поверхностью, поднялись тоненькие струйки пара. Даже плоть, преобразованная благословением Могучего Тзинча, не даровала защиту от разъедающего касания застывшего времени.

– Велика твоя сила, о Шар Зобраса, – шипел Кхорам мерцающей сфере. – Ты – воплощенное пророчество. Предсказание, что приняло физический облик.

Чернокнижник чувствовал, как жжение в пальцах медленно ослабевало. Он подумал о великом провидце: создателе сферы.

– Многим пожертвовал Зобрас, чтобы сотворить тебя, – говорил он реликвии, – на пике своей силы он повелел демонам выковать тебя из самой сущности времени и грез. Ты – вершина его колдовства.

Льстивые и сладкие речи текли с языка Кхорама, оставляя во рту горький привкус. Силой нечестивых обрядов и гнусных ритуалов он создал тесную связь между Шаром Зобраса и собственной душой, благодаря чему сфера кружила вокруг него плененной звездой. Но сферой нельзя было повелевать, словно простым слугой. Сперва реликвию требовалось задобрить, заслужить ее расположение. Зобрас пренебрег волей и нравом им же созданного артефакта, а потому в решающий момент, когда войска Хаоса обрушили его теократию, Шар предал своего создателя. Падение пророка было напоминанием о том, что, имея дело с темными богами, следует усмирять гордыню.

– Покажи мне ход грядущего, – приказал Кхорам и внимательно вгляделся в сферу.

Тысячи граней открывали тысячи событий, вариаций того, как станет разворачиваться будущее. Пытаться охватить и понять сразу все было тщетно: за подобную ошибку более слабые чернокнижники расплачивались рассудком. Но Кхорам получил от бога благословение, которое полностью меняло ситуацию.

– Там! Там! – услышал он голос опухоли на шее. Из пучка перьев показалось крохотное лицо со множеством глаз, и они начали пристально вглядываться в картины внутри сферы. – Там! – повторил гомункул.

Кхорам не стал обращать внимание на варианты будущего, отвергнутые демоном-паразитом. Он доверял существу на шее, ибо оно было способно выбирать самое благоприятное из видений. Безошибочно чувствуя ложь, Сквернавник вынюхивал хозяину правду.

Стоило чародею рассмотреть картинки, плясавшие внутри грани, выбранной его помощником, как глаза его вспыхнули. Он полностью сосредоточился на изображении, проникся им, и в ту же секунду поверхность Шара вокруг выбранной грани изменилась. Теперь сфера показывала варианты более отдаленного будущего – производные первоначального выбора. И вновь Кхорам ощутил, как Сквернавник подводит его к самому правдивому из пророчеств. Собрав волю в кулак, чернокнижник отвел глаза от Шара. Заглядывать слишком далеко – неразумно, ибо в сфере кроется путь к одержимости бесконечностью, путь к безумию.