По прозвищу Адмирал - Владимир Поселягин

Прошло восемь дней, но с того памятного вечера в Кремле, где произошло награждение фронтовиков и тружеников тыла (я себя больше причислял к последним), никаких подвижек не было. Я с удовольствием занимался делами, давно махнув рукой на радио, куда меня так и не приглашали, а так как, как обмолвился товарищ Сталин, небольшое кустарное производство глушителей для оружия его очень заинтересовало, то на нас вышли уже на следующий день. Люди наркома Берии. И вот я уже неделю помогаю деду налаживать под их патронажем производство, которое было организовано на участке моей усадьбы, больно уж удобно вести там работу.

Был комсомольский набор, и у нас появилось шесть добровольцев от четырнадцати до шестнадцати лет: пять девушек, три из них были из местного ПТУ, и один крепкий паренёк. Он в основном грузчиком работал. Дядя Стёпа, тот раненый танкист-фронтовик, стал старшим мастером, а он действительно был со станками на ты. Одна из сокурсниц Тани, не отрываясь от учёбы, стала вести бухгалтерию на производстве. Так что дело пошло.

Естественно, глушители мы делали не поточно, а под конкретное оружие. Нам доставили пять ящиков с СВТ и наганы. Ещё обещали прислать ТТ с удлинённым стволом, но дальше обещаний дело пока не шло.

Мы накручивали на стволах резьбу и пробовали на милицейском стрельбище. Правда, из-за не очень хорошего качества резины — лучше просто не было — мембраны долго не продержатся, поэтому для винтовок было лимитировано количество выстрелов до тридцати, для револьверов и пистолетов — до пятидесяти, потом требовалось сменить мембраны. К каждому глушителю давался тройной запасной комплект. И три дня назад мы отправили часть винтовок и десять наганов на гос-испытание, после которого ждём крупный заказ.

Покинув производство, я зашёл в музыкальную школу, где мы с моим ансамблем в течение полутора часов прорепетировали несколько песен. Потом двинул к тому дому, где проживал. Там, натаскав воды в хату, подтопил печи, всё же зима на улице, минус двадцать. А теперь надо выполнить просьбу Димки обновить ледяную горку в огороде со спуском на речку. Горка у нас была одной из самых лучших на улице. Все соседские детишки, что там скатывались, набрав скорость, проезжали почти триста метров, аж до противоположного берега. На горку я натаскал шесть вёдер воды. Там в пробитые ямки набил снег, сглаживая лопатой, и аккуратно залил всё. Завтра можно будет кататься, за ночь должно хорошо схватиться.

Закончив и укрывшись от ветра за корпусом баркаса, я смотрел на проделанную работу со стороны, придирчиво ища недоделки. Те места, где я подновлял, были хорошо видны белыми пятнами. Именно тут, у баркаса, возле левой подпорки меня и нашёл Лабухин.

— Доброго вечера, Константин Львович, меня ищете? — первым заметил я его, выходя из-за корпуса баркаса. Интересно, что ему нужно?

Сейчас четвёртый час, темнеет. Через час мы с моей музыкальной группой должны выступить в одном из госпиталей, и мне ещё нужно собраться, переодеться.

Ветер бросил в лицо колючий вихрь снега, отчего я поморщился и поднял меховой ворот тёплого пальто. К зиме я подготовился хорошо. У меня был ватник, вроде армейского, пальто для школы, тулуп для суровых морозов и потёртое старое пальто слегка не по размеру, в котором я сейчас и находился. Оно у меня было вместо рабочей зимней куртки и слегка укорочено для удобства. Немного повреждено, хоть и аккуратно заштопано, так что порвать его было не жаль. По двору и по хозяйству я работал именно в нём.

— Здравствуй, Александр, — поздоровался сверху Лабухин, ища взглядом возможность спуститься.

Под снегом была деревянная лестница, но зимой она никому не нужна и её не чистили, а детишки, скатываясь с горы, в сторонке от неё прорубили себе лопатами в снегу ступени, им хватало. Но помредактора, видимо, их не заметил, поэтому предложил:

— Может, ты поднимешься?

Я подхватил оба пустых ведра и лопату и поднялся по ступеням. Поручковавшись, мы направились к дому. В сенях я разложил вещи по своим местам, и мы прошли в половину мамы, где в основном и царила жизнь. Мамы ещё не было, училась, бабушка кормила Киру кашей, и накидала нам на стол Марина. Лабухин взял стакан с горячим чаем и начал греть руки. Ну да, его пальто особо не греет. Может, оно и стильно выглядит, но скорее для осени или весны, но никак не для такой зимы.

Я сделал бутерброды из копчёного сала — мы с дедом недавно коптили — и стал есть, прихлёбывая чай. Когда гость отогрелся, то заговорил:

— Ну что, Александр, идём?

— Куда? — рассеянно откликнулся я, прожевав кусок бутерброда.

— На радио конечно же.

— А что мне там делать? — без особого интереса спросил я.

— Как что там делать?! Выступать.

— С какой это радости? — наконец выказал я эмоции, посмотрев на гостя. — Сами отказались от меня. А я за это время заполнил свободное время, его у меня нет. Через сорок минут у меня выступление в госпитале. Уже ждут.

— Подожди, Александр, ты серьёзно? — несколько растерянно поинтересовался тот, такого ответа он явно не ожидал.

Я же продолжал свою игру. То, что меня уговорят вернуться, понятно. Но вот так по-барски прийти, мол, возвращайся, мы тебя прощаем — это они зря. Мне ведь прямо сказали, что в моих услугах не нуждаются, от этого и будем отталкиваться, и на этом лёгком противостоянии я надеюсь что-нибудь поиметь. Что, пока сам не знаю, но и просто хотел поставить их на место. Считайте это капризом, но бежать по первому их зову я не собирался. Да и реально у меня времени не было.

— Серьёзно, — спокойно ответил я. — Если раньше я был малоизвестен и такие выступления мне были нужны, чтобы продвинуть свои песни и остальное, то сейчас без надобности. Имя я себе сделал, меня все знают. Может, через пару лет и забудут, так я и не против. Стартовый толчок был, больше мне от вас ничего не нужно. Конечно, если бы вы сами не отказались от моих услуг, мы продолжили бы сотрудничество, но сейчас вряд ли. У меня слишком плотный график. Втиснуть в него ещё вас невозможно.

— А завтра?

— Занят, — был мой ответ. — Всю эту и следующую неделю тоже занят. Я спать прихожу домой пол-одиннадцатого. В школе приходится задерживаться на час-другой, потому что домашнее задание делать дома я просто не успеваю.

Марина, активно греющая уши у разделочного стола, только фыркнула. Ну да, тут я немного преувеличил, школьные задания мы выполняли дома с ней вместе вечерами. Она не знала, чего я добиваюсь, не посвящал в суть, поэтому понятно, что сейчас её с кухни метлой не выгонишь, пока не узнает, к чему я вообще веду этот разговор. Но Марину, к её большой досаде, окликнула бабушка из зала, где шло кормление моего младшего братишки, и она убежала.

— Александр, — мягко, как ребёнка, увещевал Лабухин, — это ведь не наше пожелание, а решение сверху. Его нужно выполнить, причём в короткие сроки.

— Не мои проблемы. Это вы попросили меня больше у вас не появляться. Сказано — сделано. Не думаю, что стоит и дальше переливать из пустого в порожнее, мне нужно собираться в госпиталь. До него полчаса бежать.